Вилла «Белый конь» - [61]

Затем мое внимание привлекла специальность Осборна – фармацевт. Я подумал, что наш список связан с торговлей наркотиками, понял, что ошибся, и тут же забыл бы о мистере Осборне, если бы он сам не лез на глаза. Ему, видимо, хотелось узнать, как идет следствие, и он написал мне, что видел подозреваемого им человека в Мач-Диппинг. Он не имел представления, что у Винаблза парализованы ноги. А когда ему сказали, тоже не утихомирился, начал сочинять дурацкие теории. Тщеславие. Типичное тщеславие убийцы. Ни на минуту не мог усомниться в разумности своих поступков. Как последний дурак гнул свою линию и сочинял невероятные объяснения. Очень интересным был для меня визит к нему в Борнмут. Он придумал своей вилле многозначительное название, раскрывающее суть его преступных дел. «Эверест» – так он ее назвал. В прихожей повесил фотографию этой вершины. Мне наболтал, будто чрезвычайно интересуется исследованиями Гималаев. На самом же деле здесь крылась мерзкая шуточка, которой он втайне себя тешил. Эверест – и вечный покой горных вершин. Убийца дарит людям вечный покой. Конечно, нельзя отрицать, придумано все ловко, с умом. Брэдли в Бирмингеме. Тирза Грей со своими сеансами в Мач-Диппинг. И кто бы заподозрил мистера Осборна, ведь он никак не связан ни с Тирзой Грей, ни с Брэдли, ни с жертвой. А механика этого дела для фармацевта – детские игрушки. Только у мистера Осборна не хватило ума держаться в тени.

– А куда он девал деньги? – спросил я. – Ведь, в конце концов, интересовали-то его барыши.

– Он, безусловно, гнался за деньгами. Видел себя в радужных мечтах путешественником, хлебосольным хозяином, окруженным гостями, богачом, важной персоной. Но лишь в воображении, по натуре он не таков. Наверное, убивая, он тешил собственную гордость. Убийства одно за другим сходили ему с рук. Он упивался своей безнаказанностью. И более того, вот увидите, он будет кичиться собой на скамье подсудимых. Помяните мое слово. Все внимание окажется приковано к нему.

– Но что же он делал с деньгами?

– А это очень просто, – сказал Лежен, – хотя догадался я лишь тогда, когда побывал у него в Борнмуте. Он просто скупец. Любил деньги ради денег, не из-за того, что их можно тратить. Коттедж очень скудно обставлен, и все больше вещами, которые по дешевке куплены на аукционах. Он не любил тратить деньги, любил их копить.

– По-вашему, держал в банке?

– Вряд ли, – ответил Лежен. – Скорее всего, найдем их где-нибудь под половицей.

Мы некоторое время молчали, и я размышлял о странном существе по имени Захария Осборн.

– Корриган объяснит его поступки неправильной функцией какой-нибудь железы, – проговорил Лежен задумчиво. – Я человек без затей, для меня Осборн просто негодяй. И не могу понять, почему неглупый человек может так по-дурацки себя вести.

– Представляется, – заметил я, – что за преступными делами всегда стоит зловещая и необычная личность, выдающийся ум.

Лежен покачал головой.

– Вовсе нет, – возразил он. – Преступления не может совершать выдающаяся личность. Преступник видит себя человеком особенным, значительным, на деле же он всегда попросту ничтожен.

Глава 25 РАССКАЗЫВАЕТ МАРК ИСТЕРБРУК

В Мач-Диппинг все по-прежнему дышало покоем и навевало покой.

Роуда опять занималась лечением собак. Увидев меня, она поинтересовалась, не хочу ли я ей помочь. Я отказался и спросил, где Джинджер.

– Она пошла на виллу «Белый конь».

– Зачем?

– Ей интересно посмотреть.

– Но ведь дом стоит пустой!

– Ну и что?

– Она переутомится. Она еще очень слаба.

– Перестань, Марк. Джинджер поправилась. Ты видел новую книгу миссис Оливер? Называется «Белый какаду». Там, на столе.

– Милая миссис Оливер. И Эдит Биннз.

– Что еще за Эдит Биннз?

– Женщина, которая опознала фотографию. И служила верой и правдой моей покойной крестной.

– Что с тобой?

Я не ответил и направился к старой таверне. По дороге мне встретилась миссис Дейн-Колтроп. Она радостно поздоровалась со мной.

– Я все время понимала, до чего это абсурдно, – призналась она. – Однако поверила в такое жульничество. Просто не могла во всем толком разобраться. – Она повела рукой в сторону виллы, опустевшей, выглядевшей так мирно в свете угасающего дня. – По сути дела, здесь никогда не обитало зло. Ни фантастических сделок с дьяволом, ни обрядов черной магии никто не совершал. Просто салонные затеи. Только вот жизнь человеческую в грош не ставили – вот где крылось истинное зло. Обставлялось все с размахом, но, воистину, как это ничтожно и презренно.

– У вас с инспектором Леженом сходные взгляды.

– Он мне нравится, – сказала миссис Дейн-Колтроп. – Зайдем в дом, поглядим, где Джинджер.

– Чем она там занялась?

– Отмывает что-то.

Мы вошли в низкую дверь. В доме сильно пахло скипидаром. Джинджер орудовала тряпками и бутылочками. Она обернулась к нам. Все еще бледная, исхудавшая, на голове шарф – волосы пока не отросли... От прежней Джинджер осталась одна тень.

– С ней все обойдется, – успокоила меня миссис Дейн-Колтроп, как всегда прочитав мои мысли.

– Взгляните! – торжествующе воскликнула Джинджер, указывая на старую вывеску, над которой трудилась. Вековая копоть и грязь были сняты, на темном фоне отчетливо проступило изображение всадника, сидящего на коне, – ухмыляющийся череп, белый блестящий скелет.