Вилла «Белый конь» - [24]

– Вообще-то утверждают, будто в деревне скука, а в городе жизнь бьет ключом. По незнанию, наверное, – продолжала Гермия. – Оставшиеся еще на свете ведьмы укрылись в деревенских лачугах. Молодые джентльмены с упадническими настроениями служат черные мессы в старых помещичьих усадьбах в сельской глуши. Старые девы на закате дней наряжаются в украшения из фальшивых скарабеев, устраивают спиритические сеансы, по чистым листам бумаги двигаются планшетки и наводят страх. Из этого можно сделать серию увлекательных статей. Почему бы тебе не взяться?

– Кажется, ты не совсем поняла меня, Гермия.

– Прекрасно поняла, Марк! По-моему, это чрезвычайно занятно. Как страничка из истории – забытое наследие Средних веков.

– Меня не интересует история, – раздраженно ответил я. – Меня интересуют факты. Фамилии на листке бумаги. Я знаю, что произошло с некоторыми из этих людей. А что случилось или случится с остальными?

– Не слишком ли ты даешь волю воображению?

– Нет, – упрямо сказал я. – Воображение здесь ни при чем, на мой взгляд, опасность реальна. Жена викария со мной согласна.

– Ах вот оно что – жена викария! – В голосе Гермии прозвучало пренебрежение.

– Только без этой интонации – «жена викария»! Она необыкновенная женщина. И то, что ты слышала, – не выдумки.

Гермия пожала плечами:

– Возможно.

– Но ты не веришь?

– Ты преувеличиваешь, Марк. Твои средневековые колдуньи, видно, сами искренне верят всей этой чепухе. И конечно, они пренеприятные.

– Но ничуть не опасные?

– Марк, ну откуда им быть опасными?

Я помолчал. Мысли у меня перебегали из света во тьму и снова к свету. Тьма – это «Белый конь», а свет – разумные суждения Гермии. Надежный свет повседневности, электрическая лампочка, прочно ввернутая в патрон и освещающая темные углы. Ничего особенного не видно – привычная обстановка любой комнаты. И тем не менее... Гермия рассуждает здраво, убедительно, но ей все видится в ином свете, чем мне.

Мысли решительно, упрямо возвращались к одному и тому же:

– Я хочу проверить, Гермия. Добраться до самой сути.

– Правильно. Возьмись за это. Наверное, будет очень любопытно. Даже забавно.

– Что здесь забавного? – возразил я. – Я хотел просить твоей помощи, Гермия.

– Помощи? Чем же я могу тебе помочь?

– Помоги мне все проверить и выяснить. Давай примемся за дело сейчас же.

– Марк, милый, но я ужасно занята. Пишу для одного журнала статью. И еще мне нужно кое-что сделать по Византии. И я пообещала двум студентам...

Рассуждала она разумно, но я уже не слушал.

– Понятно, – сказал я. – У тебя и так хлопот полон рот.

– Совершенно верно.

К черту! Я не маленький мальчик. Не ищу материнской опеки – тем более у такой мамаши. Моя мать была очаровательна и совсем не умела о себе позаботиться – все вокруг, в особенности сын, с радостью принимали на себя заботу о ней.

Я бесстрастно наблюдал за Гермией. Так хороша собой, умна, рассудительна, начитанна. И – ничего не поделаешь – так безнадежно скучна.

2

На следующее утро я пытался связаться с Джимом Корриганом, но безуспешно. Попросил передать ему, чтобы он зашел, – я буду у себя между шестью и семью. Я знал, что он человек занятой и вряд ли сумеет выбраться, но без десяти семь он у меня появился.

Пока я доставал виски и стаканы, Джим расхаживал по комнате, разглядывал книги, картины и наконец заметил, что предпочел бы роль Великого Могола своей должности перегруженного работой, вечно занятого полицейского хирурга.

– Хотя, наверное, им здорово доставалось от женщин, – добавил он, усаживаясь в кресло. – По крайней мере, от этого я избавлен.

– Вы, следовательно, не женаты?

– Избежал этой участи. И вы вроде тоже. Видно по уютному беспорядку. Жена бы тут первым делом все прибрала.

Я ответил, что женщины, в общем, не так плохи, как он считает, и, взяв свой стакан, сел напротив него и сказал:

– Вас, наверное, удивляет, зачем это вы мне срочно понадобились, но всплыли некоторые факты, быть может, они связаны с нашим разговором, когда мы виделись в прошлый раз.

– Ах да. Отец Горман.

– Именно. Но сначала вы мне ответьте: название «Белый конь» вам ничего не говорит?

– «Белый конь», «Белый конь» – пожалуй, нет. А что?

– Я думаю, оно может быть как-то связано с тем списком... Я тут побывал со своими друзьями в деревне Мач-Диппинг, и они меня сводили в одну гостиницу, вернее, это когда-то была гостиница под названием «Белый конь».

– Погодите! Мач-Диппинг? Мач-Диппинг – это где-то возле Борнмута?

– Примерно в пятнадцати милях.

– Вы там не встречали случайно одного типа по имени Винаблз?

– Встречал.

– В самом деле? – Корриган даже привстал от волнения. – У вас прямо какой-то талант выбирать подходящие места! Что он собой представляет?

– Весьма необычная личность.

– Да? В каком смысле?

– Главным образом по силе характера. Хоть у него парализованы ноги после полиомиелита...

Корриган резко перебил меня:

– Что?

– Он перенес полиомиелит несколько лет назад. И у него парализованы ноги.

Корриган откинулся в кресле с недовольным видом:

– Все ясно. Я так и думал – подобное совпадение просто невозможно.

– Я вас не понимаю.

Корриган сказал:

– Вам надо встретиться с полицейским инспектором Леженом. Ему будет интересно вас послушать. Когда убили Гормана, Лежен просил всех, кто видел священника в тот вечер, сообщить об этом в полицию. Большинство сведений, как обычно, оказались бесполезными. Но один человек, аптекарь по имени Осборн, – у него аптека неподалеку – рассказал, что видел отца Гормана в тот вечер. Священник прошел мимо его двери, а за ним по пятам следовал какой-то тип. Аптекарь описал его довольно точно и сказал, что узнал бы, если бы снова увидел. Ну а два дня назад Лежен получил от Осборна письмо. Тот продал свое дело и живет в Борнмуте. Был на деревенском празднике и говорит, что видел этого человека снова. Но передвигается тот в инвалидной коляске. Осборн стал о нем расспрашивать и узнал: его фамилия Винаблз.