Вилла «Белый конь» - [2]
«Эспрессо» зашипел снова. Я заказал еще чашку кофе и огляделся. Сестра постоянно меня корит за отсутствие наблюдательности, за то, что я ничего вокруг не замечаю. «Ты всегда уходишь в себя», – говорит она осуждающе. И сейчас я с сознанием возложенной на меня ответственности принялся внимательно разглядывать зал. Каждый день в газетах непременно мелькнет что-то о барах Челси и их посетителях, и вот мне подвернулся случай составить собственное мнение насчет современной жизни.
В кафе царил полумрак, и трудно было что-нибудь рассмотреть отчетливо. Посетители – почти все молодежь. Насколько я понимаю, из тех молодых людей, которых называют битниками. Девушки выглядели весьма неряшливо. И по-моему, были слишком тепло одеты. Я уже это заметил, когда несколько недель назад обедал с друзьями в ресторане. Девице, которая сидела тогда рядом со мной, было не больше двадцати. В ресторане было жарко, а она вырядилась в желтый шерстяной свитер, черную юбку и шерстяные чулки. Весь обед у нее по лицу градом катился пот. От нее разило потом и немытыми волосами. Мои друзья находили ее очень интересной. Я не разделял их мнения. Мне хотелось одного: сунуть ее в горячую ванну и дать кусок мыла. Видимо, я отстал от жизни. Ведь я с удовольствием вспоминаю женщин Индии, их строгие прически, грациозную походку, яркие сари, ниспадающие благородными складками.
Меня отвлек от приятных воспоминаний неожиданный шум. Две юные особы за соседним столиком затеяли ссору. Их кавалеры пытались утихомирить подруг, но тщетно.
Девицы перешли на крик. Одна влепила другой пощечину, а та стащила ее со стула. Они начали драться, как базарные торговки, поливая друг друга визгливой бранью. Одна была рыжая, и волосы у нее торчали во все стороны, другая – блондинка с длинными, свисающими на лицо прядями. Из-за чего началась потасовка, я так и не понял. Посетители сопровождали сцену ободряющими восклицаниями и мяуканьем:
– Молодец! Так ее, Лу!
Хозяин, тощий паренек с бакенбардами, которого я принял за Луиджи, вмешался – говор у него был как у истого уроженца квартала лондонской бедноты.
– Ну-ка, довольно вам, хватит. Сейчас вся округа сбежится. Не хватает мне фараонов. Перестаньте, вам говорят!
Но блондинка вцепилась рыжей в волосы, завопив при этом:
– Дрянь, отбиваешь у меня парня!
– Сама дрянь!
Хозяин и смущенные кавалеры разняли девиц. У блондинки в руках остались рыжие пряди. Она злорадно помахала ими, а потом швырнула на пол.
Входная дверь отворилась, и на пороге кафе появился представитель власти в синей форме.
– Что здесь происходит? – грозно спросил он.
Кафе встретило общего врага единым фронтом.
– Просто веселимся, – сказал один из молодых людей.
– Только и всего, – добавил хозяин. – Дружеские забавы.
Он незаметно затолкал ногой клочья волос под соседний столик. Противницы улыбались друг другу с притворной нежностью.
Полисмен недоверчиво оглядел кафе.
– Мы как раз уходим, – сказала блондинка сладким голоском. – Идем, Даг.
По случайному совпадению еще несколько человек собрались уходить. Страж порядка мрачно взирал на них. Этот взгляд ясно говорил: на сей раз им, так и быть, сойдет с рук, но он всех возьмет на заметку. И полисмен с достоинством удалился.
Кавалер рыжей уплатил по счету.
– Как вы, ничего? – спросил хозяин у пострадавшей, которая повязывала голову шарфом. – Лу вас крепко угостила – вон сколько волос выдрала.
– А я и боли-то никакой не почувствовала, – беззаботно отозвалась девица. Она улыбнулась ему: – Уж вы нас простите за скандал, Луиджи.
Компания ушла. Кафе почти совсем опустело. Я поискал в карманах мелочь.
– Все равно она молодчина, – одобрительно сказал хозяин, когда дверь закрылась, и, взяв щетку, замел рыжие волосы в угол.
– Да, боль, должно быть, адская, – ответил я.
– Я бы на ее месте не вытерпел, взвыл, – согласился хозяин. – Но Томми молодчина!
– Вы хорошо ее знаете?
– Да, она чуть ли не каждый вечер здесь. Такертон ее фамилия, Томазина Такертон. А здесь ее Томми Такер зовут. Денег у нее до черта. Отец оставляет ей все наследство, и что же она, думаете, делает? Переезжает в Челси, снимает какую-то конуру около Уондсворт-Бридж и болтается со всякими бездельниками. Одного не могу понять: почти вся эта шайка – люди с деньгами. Все на свете им по карману, могут поселиться хоть в отеле «Ритц». Да только, видно, такое вот житье им больше по нраву. Чего не пойму, того не пойму.
– А вы бы что делали на их месте?
– Ну я-то знаю, как денежками распоряжаться, – отвечал хозяин. – А пока что время закрывать бар.
Уже на выходе я спросил, из-за чего произошла ссора.
– Да Томми отбивает у той девчонки дружка. И право слово, не стоит он, чтобы из-за него драку затевать.
– Вторая девушка, кажется, уверена, что стоит, – заметил я.
– Лу очень романтичная, – снисходительно признал хозяин.
Я себе романтику представляю немного иначе, но высказывать своих взглядов не стал.
2
Примерно через неделю после этого, когда я просматривал «Таймс», мое внимание привлекла знакомая фамилия – это было объявление о смерти.
