Виктор! Виктор! Свободное падение - [27]

Сив сидела за ткацким станком, а Эспен сеял в юных душах зерна гуманности и толерантности. Вечерами она иногда прирабатывала за стойкой бара в кафе — чтобы пообщаться с народом и отдохнуть от утомительного ткачества. Как раз посетители кафе и укрепили подозрения Эспена относительно мачт.

Он обратил на мачты внимание сразу, как попал на Фрейю, из-за их отталкивающего уродства. Несколько квадратных домов на высоких фундаментах, крашенные в нездоровые пряничные цвета, не вызывали в нем подозрений — это часть местного образа жизни и ландшафта. Пожалуй, можно было мириться и с длинномерной конструкцией на краю Шлетринга — маяк составлял главную здешнюю достопримечательность. Но мачты никак не вписывались в окружающий пейзаж. Они бесцеремонно разрушали гармонию этого дивного уголка. Ему захотелось узнать, кто наградил Фрейю этими страшилищами, и ему охотно поведали, как прошлой осенью мачты выросли буквально в несколько дней. Зачем? Ученые измеряют силу ветра. Новое «зачем?». Возможно, через несколько лет здесь построят ветряную энергостанцию Эспену Эвьену стало нехорошо от самой мысли об этом, и он прямо сказал, что думал. Но многим островитянам ветряные мельницы казались очень симпатичными — почти Голландия. Эвьен возразил, что речь не о старомодных трогательных мельницах, а о металлических чудищах в сто раз отвратительнее мачт. Мало того. Непременно потребуется гигантский трансформатор. Весь остров опутают проводами и загадят бетонными опорами. Неужели люди не понимают, что надо протестовать против этого вандализма, пока не поздно?

Объяснить им ничего не удалось. Островитяне смотрели на природу не так, как сентиментальная городская молодежь. Они привыкли жить ей. Для них ветряные мельницы означали только новые рабочие места. Хоть это вы должны понимать, учитель Эвьен? Заняться рыбной ловлей? Он разве не знает, что море иссякло? Современные загребальщики вычерпали все до последней мелюзги. Точно так же получится и с ветряными мельницами, отвечал он. Они истощат остров, уничтожат его своеобразие. Что за чушь, усмехались местные. Ветер дает энергию. И с ним ничего не станется. Его рождает энергия солнца — или учитель со своим образованием и этого не знает?

Он сдался, но о мачтах думать не перестал. В октябре его навестил бывший однокурсник, пошедший в метеорологи. Услышав о замерах силы ветра, он расхохотался. Что за чушь! Все и так знают, какой на Фрейи ветродуй. Все данные о ветре регистрируются метеостанцией в Суле, они его там меряют уже лет шестьдесят. Потом ученым хватило бы и одной мачты.

После таких разъяснений Эспен Эвьен задумался всерьез. И предпринял разведывательную вылазку на Шипхейю. Где выяснил, что ветромеры установлены только на одной мачте. Он обратил внимание на кабели — правда, они ему ничего не говорили. По первозимку он добрался до четвертой мачты, на его взгляд, полностью разрушавшей прекрасный ландшафт к западу от бухты Хьервогсюнд. Напрямки не больше двух километров строго к северу от мачт на Шипхейя. И здесь никаких ветромеров. А ничего бессмысленного в жизни не бывает. Он расспросил мужчину, жившего в одном из немногих домов Хьервогсюнда. Тот рассказал, что пару раз видел, как на мачту кто-то залезал — видно, ученый из Трондхейма. По ходу дела Эвьен получил сведения, раззадорившие его пуще прежнего: оказывается, год назад мачты устанавливали люди в форме.

Солдаты?

Ну да, наверно, солдаты.

«Ненасилие» регулярно просило своих читателей сообщать об обнаруженных в Норвегии тайных военных объектах. Не с целью подгадить Министерству обороны в его оборонной деятельности, а чтобы поднять позвонче шумиху вокруг объектов, которые со стратегической точки зрения могут использовать США и НАТО в качестве передовых баз для нападения на Советы. Оуэн Уилкс и Нильс Петтер Гледич указали на подобную опасность в докладе Института мирных исследований, опубликованном в 1979. И за это предстали перед судом по обвинению в незаконном сборе информации, составляющей государственную тайну, и были осуждены, но в 1981 доклад был опубликован на норвежском языке.[6] Эспен Эвьен прочел оба варианта доклада. Он поддерживал депутата парламента от «Левых социалистов» Арента М. Хериксена, который в августе того же года писал в «Адресависен», что кроме официального складирования, в Трёнделаге дополнительно тайно размещается вооружение, что противоречит положениям договора об ОСВ. В докладе Уилкса и Гледича говорилось: «Во-первых, разведстанции можно опознать по антеннам и другим общеизвестным военным приспособлениям. Во-вторых, как ни парадоксально это звучит, такие объекты обычно НЕ огорожены колючей проволокой и НЕ снабжены предупреждениями типа «Фотографировать запрещено»… Это уловка с целью выдать военные объекты за гражданские». Эвьен помнил и другое замечание из доклада: «В ходе дискуссии о ядерной стратегии США выяснилось, что разведстанции в Норвегии и других странах настолько уязвимы, что США не может позволить себе отказаться от мысли о необходимости нанести удар первыми».

Следовательно, мачты в Титране должны быть либо разведстанцией, собирающей информацию о перемещении советских подводных лодок, либо радиостанцией, обеспечивающей навигацию союзнических военных кораблей. В первом случае речь идет о законных интересах обороны. Второй встраивается в возможно вынашиваемые НАТО планы агрессии. При том что НАТО, членом которого состоит Норвегия, изначально союз исключительно оборонительный.