Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей - [7]

— А как насчет Гуреева? — раздался за спиной Александрова голос все того же начальника команды.

— После собрания я поеду к нему в больницу и попрошу прощения, — ответил хоккеист.

И, опустив голову, вернулся на свое место. Рассказывать о том, что Гуреев сам вынудил его на эту грубость, несколько раз ударив в ходе игры клюшкой по рукам, Александров не стал — понимал, что это вряд ли кого-то сможет «пронять». Да и неадекватной была месть — за удары по рукам жестокий толчок на борт.

— Ну, что, ребята, поверим Борису? — спросил начальник команды.

С места раздалось: «Поверим».

— Тогда запишем в протоколе собрания строгое предупреждение и дисквалификацию на ближайшие пять игр.

Однако, едва выступавший это произнес, к нему наклонился, сидевший рядом тренер команды Константин Локтев и что-то ему сказал на ухо. После чего начальник команды внес поправку:

— Прошу прощения, не на пять игр, а на три. Думаю, этого наказания Александрову будет вполне достаточно, чтобы осознать всю меру своей вины.

9 февраля 1977 года, среда, Рига, Латвийская ССР, квартира Тихоновых

Тонко намазав на хлеб сливочное масло, Виктор Васильевич Тихонов налил в чашку горячего чая из фарфорового чайника. И кусая бутерброд, молча наблюдал за тем, как жена Татьяна гладит ему рубашку на гладильной доске. До приезда служебной «Волги», которая должна была отвезти тренера рижского «Динамо» с его квартиры на улице Вейденбаума на очередную тренировку на базу команды в Кандаву (тихий городок с восьмитысячным населением в 80 километрах от Риги) было еще полчаса, поэтому никто не торопился: Тихонов молча ел бутерброд, а жена гладила, мерно водя утюгом по доске. Поднявшись с постели два часа назад, Тихонов уже успел сделать утреннюю пробежку до Дворца спорта (он находился в десяти минутах от его дома — на улице Кришьяна Барона) и обратно, и даже принять душ. Теперь оставалось еще позавтракать, после чего можно было сказать, что первая половина утра полностью удалась. И в этот самый миг в коридоре зазвенел переливами красивой мелодии дверной звонок.

— Интересно, кто это с утра? — спросила жена, перестав гладить.

— Доглаживай, а я пойду открою, — положив недоеденный бутерброд на тарелку, Тихонов встал из-за стола и отправился в коридор.

Следом за хозяином увязался их карликовый пудель Нерон, который отличался веселым нравом и обожал гостей, в какое бы время суток они не приходили.

Ранним гостем оказался композитор Раймонд Паулс, который жил в одном подъезде с Тихоновыми, только четырьмя этажами выше — на шестом.

— Здравствуй, Василич, — расплываясь в улыбке и переступая порог, поздоровался композитор. — Извини за ранний визит, но иначе не получается — улетаю на гастроли.

— Куда, если не секрет? — поинтересовался Тихонов.

— В Чехословакию, на неделю. Выступаем с моим ансамблем «Модо» в пяти городах. Мы ведь, как и вы, хоккеисты — все время в разъездах. Ты ведь тоже только вчера из поездки вернулся.

Композитор был прав — рижское «Динамо» вернулось из Воскресенска вчера днем.

— Значит, ты видел нашу игру? — поинтересовался Тихонов, зная о том, что Латвийское телевидение вело трансляцию этого матча. — Какое мнение сложилось?

Вопрос был задан не случайно. Композитор следил за успехами рижского «Динамо» и, пользуясь своим соседством с тренером, частенько делился с ним своими впечатлениями, которые позволяли Тихонову увидеть игру своих подопечных глазами стороннего наблюдателя.

— Мне кажется, что последние удаления у вас были несправедливыми, — после короткой паузы произнес Паулс.

— Надо же, и ты у экрана это заметил? — искренне удивился тренер.

— А что тут замечать — все, как говорится, на лицо. Не хочет кто-то, чтобы команда из Прибалтики вошла в тройку призеров. Вот и сдерживают вас. Кстати, кто судил ваш матч?

— Бригада из Москвы. Поэтому я еще до игры предчувствовал, что судьи будут вставлять нам палки в колеса.

— Как хорошо, что ты вспомнил про свои предчувствия, а то я совсем забыл, зачем к вам зашел, — рассмеялся композитор.

И он протянул соседу пластинку, которую все это время держал в руках:

— Мой новый диск так и называется — «Предчувствие». Он только что вышел на нашей рижской «Мелодии». А через две недели, когда мы вернемся с гастролей, мы будем «обкатывать» песни с него на публике — в Большом зале филармонии. Так что милости прошу быть на одном из концертов тебя и всю твою команду.

— Раймонд, спасибо большое, но сколько раз тебе повторять — не мою команду, а нашу. Ты же коренной рижанин, в отличие от меня.

— Прости, Василии, забыл, — засмеялся в ответ Паулс.

— Ты не только это забыл, Раймонд, — подала голос из комнаты жена Тихонова. — Ты забыл поздороваться со мной и пригласить на свой концерт и меня.

— Извини, Татьяна, я думал, что ты уже умчалась на работу, — все так же стоя на пороге, громко произнес Паулс. — Естественно, мое приглашение подразумевает и твое присутствие. И сына своего, Васю, тоже прихватите. Он, кстати, как?

— Хорошо, но он сейчас в отъезде — «Латвияс Берзс» участвует в турнире в Минске, — ответил за жену Тихонов.

— Ну, тогда я пошел, — протягивая ладонь для прощального рукопожатия, произнес композитор.