Виктор Цой и другие. Как зажигают звезды - [29]

Еще одним атрибутом барского стиля жизни, который я вел в то золотое времечко, являлось личное такси. Причем не одно. В любом месте и в любое время машина с шофером стояла на приколе в ожидании моих распоряжений. В основном ездил сам, но иногда посылал водилу за друзьями и девушками, чтобы доставлять их к месту кутежей. Высший шик. Таксисты работали посменно, а иногда и посуточно и «привозили» денег куда больше, чем при обычной работе с пассажирами. Я не скупился.

Впрочем, простой перевозкой мои взаимоотношения с таксистами не ограничивались. Каждое утро, где-то в полдевятого утра, я открывал шторки окна своей комнаты и во дворе видел машины с шашечками — от трех до семи, этакий мини-таксопарк. И чем больше стояло «моторов», тем благостнее становилось на душе. Нет, ушлые таксисты не устраивали конкуренцию за щедрого пассажира — они привозили валютную выручку с ночных смен. И каждый поочередно поднимался в мою квартиру и чинно обменивал зеленые на деревянные. Я платил хорошо, процентов на 10 больше большинства других перекупщиков, ибо очень хорошо знал, куда и как правильно их вложить.

Но, все по порядку…

Золотой телец

Преступный бакс

Занимаясь куплей-продажей музыкальных дисков, почувствовав вкус к деньгам и красивой жизни, я недолго удержался в рамках этой не особо преступной, но и не сильно прибыльной деятельности. Потом последовали джинсы, аппаратура, меха. Потом золото и валюта. Именно в 1965 году я впервые увидел и пощупал американские доллары. Людей, видевших это «чудо», в стране тогда насчитывалось очень немного — доллары и фунты, франки и марки путем умелой пропаганды оказались изрядно демонизированы в сознании подавляющего большинства населения. Оно никогда не видело иностранных денег и представляло эти вполне обычные купюры не столько иностранным платежным средством, сколько практически «орудием дьявола». Которого и касаться-то не стоит. Однако дельцы московского «черного рынка» куда менее суеверно относились к «зеленым» и стремились к обладанию наибольшим их количеством. Сердцем «черного рынка» была «плешка» (улица Горького, ныне Тверская), — от Пушкинской площади до отелей «Националь» и «Москва»), А сосуды пронизывали весь центр, каждый со своей спекулятивной специализацией: золотые слитки, а также шубы, шерсть, мохер — на Неглинке. На Садово-Кудринской аппаратура. Бульвар перед рестораном Узбекистан — валюта. За кинотеатром «Россия» — музыкальные диски, пленки, кассеты.

Еженощно и ежедневно, невзирая на погоду, валютчики выходили на «охоту» в поисках потенциальных продавцов валюты — иностранцев. «Охотников» в народе прозвали «фарцовщиками» — производное от «форсельщик», в свою очередь производное от вопроса, задаваемого иностранцу: «Have you anything for sale?». Любители долларов и фунтов не являли собой беспорядочное скопление спекулянтов, ведь валюту в Советском Союзе невозможно было просто так купить и продать, существовала и структура, и иерархия. «Бегунки» или «рысаки» являли собой «первые руки», они скупали валюту на «плешке», на центральных площадях, в универмагах, гостиницах и на выставках. Собранный улов они продавали «шефам». Те, в свою очередь, продавали валюту «купцам». «Купцы» являлись наиболее тщательно законспирированным элементом структуры. Знало их очень небольшое количество людей, да и то под кличками. Сами «купцы», боясь засветиться, в контакты с иностранцами старались не вступать. Правда, иногда все же «купцы» и иностранные контрабандисты отыскивали друг друга и заключали своего рода соглашения о сотрудничестве. Сами же контрабандисты проникали в СССР под видом туристов и коммерсантов, сбывали валюту, золотые часы, драгоценности. При этом именно золото считалось наиболее ходовым товаром. Цеховики, завмаги и прочие советские «теневики» считали, что вкладывать средства в золото надежнее всего. Кстати, эта тенденция возрождается и сейчас, когда доверие к бумажному баксу сильно ослабло. А тогда московские «купцы» изобретали всевозможные способы доставки «золотых» в Союз. Широко распространилось использование в этих корыстных целях многочисленных арабских офицеров, которые учились в СССР. Два раза в год им предоставляли отпуск, который многие из будущих вояк посвящали улучшению своего материального положения. Они по дешевке покупали в Швейцарии и Австрии червонцы и нелегально доставляли их в Союз. Через границу они провозили монетки в специальных потайных поясах, в каждый из которых влезало до 500 монет. Не менее распространенным видом контрабанды являлись посылки и ценные бандероли — или слухи об их стопроцентном досмотре являлись слишком преувеличенными, или на почте и в таможне сидели «свои» люди. Чуть дальше я расскажу о своих личных достижениях и похождениях на черном рынке «золота», а пока еще немного истории.

Моим проводником в мир валюты служил Эдик Боровиков по кличке «Вася». Его уже нет в живых и сейчас, когда я пишу эти строки, странно думать, что возможно это единственное упоминание о нем. Эдик являлся несомненным профессионалом «черного рынка» Москвы, его весьма заметной фигурой, лично знакомой с легендарным Рокотовым, одним из самых известных «рыцарей крупной наживы». Рокотова расстреляли, поскольку он одним из первых поставил под сомнение практически главный тезис советской пропаганды: «Советские люди как носители коммунистической морали поголовно высоконравственные бессребреники, готовые пойти в огонь и воду ради идеалов коммунизма». Международный подрыв этого тезиса начался в марте 1959 года. Во время встречи Анастаса Микояна с американским экономистом Виктором Перло американец пожаловался, что его повсюду донимают какие-то сомнительные личности, настойчиво предлагающие продать валюту. Затем публицист Альберт Кан, встречаясь с партийным идеологом Сусловым, заметил, что в социалистической стране безнаказанно промышляют спекулянты валютой. Суслов обвинил руководство МВД в разгильдяйстве и потребовал борьбу с контрабандой и нарушением валютных операций передать в ведение КГБ. Что и произошло. Тогда основными фигурами на «черном рынке» были Ян Рокотов по кличке «Ян Косой», Владислав Файбышенко (кличка «Владик») и Дмитрий Яковлев («Дим Димыч»).