Виктор Цой и другие. Как зажигают звезды - [27]

После гастрольной деятельности я вернулся в Москву состоятельным и повзрослевшим и по-новому взглянул на окружающий меня мир. Мне захотелось видеть его более модным, современным, дорогим. Но мир изменить я не мог, а вот обстановкой в квартире занялся плотно. И когда родители уехали в какой-то отпуск, я купил новую мебель во все комнаты. Все же старые тумбочки и шифоньеры, громоздкие бельевые шкафы и сундуки выбросил на свалку. Столь бесцеремонное мое поведение вызвало грандиозный скандал. Жившие во времена лишений, мои родители ценили каждый заработанный ими табурет. Вдобавок оказалось, что под обивкой старого кресла существовал тайник с небольшими накоплениями. Деньги я компенсировал, их долго не хотели брать, ругались. Я же жутко обиделся, ведь как лучше хотел, ведь не для себя старался.

ИНСТИТУТ

Сразу после окончания школы я попробовал поступить в МЭИ, на радиотехнический факультет. Почему именно в МЭИ — ну, наверное, влекло к старым добрым местам, где вполне счастливо провел свое детство. Почему именно на радиоэлектронику — модное было словечко, да и идея весьма привлекательная.

Вдобавок, когда учился по соседству с институтом в старших классах 631-й школы, то после 8-го класса проходил там практикум. И поразился многим «чудесам» науки, которые нам охотно демонстрировали.

Но в желанный институт я не прошел по конкурсу. Ха, наверное вы думаете про себя: еще бы ему пройти, с такой звучащей фамилией! Вовсе нет, фамилия в моем провале особо ни при чем, да и родственница, двоюродная сестра, работала секретарем экзаменационной комиссии. Просто выступил не лучшим образом, а тогда все было строго и достаточно объективно. В итоге отправился в техникум со схожим профилем — радиоприборостроения. Чтобы без дела не болтаться и в армию не загреметь, ведь тогда еще с ногой проблем не заработал, и меня непременно забрали бы. И забрили бы. Но обучение как-то не заладилось, и через полгода за тотальную непосещаемость меня отчисли. И уже больная нога спасала от армии.

А еще через пару лет, в 1965 году, я поступил на вечернее отделение экономико-статистического института. Того самого, что на Пироговке, в Большом Саввинском переулке. Вначале я держал весьма суровые экзамены в безумно престижный Плехановский, но баллов заметно не хватило. Уже после поступления выяснилось, что у меня общие друзья и с ректором вуза, и с деканом факультета Юрием Ивановым. И, главное, что оба они заядлые меломаны. На этом и сошлись. Меня представили руководству как большого знатока и любителя современной музыки, и я подкрепил этот статус несколькими весьма дорогими и редкими дисками. В подарок. Несомненно, это знакомство давало определенные поблажки в процессе обучения, достаточно вспомнить хотя бы мои длительные гастрольные поездки. К декану обычно стояла очередь из студентов с их многочисленными просьбами и проблемами, но я уверенно шел мимо всех. Секретарша только успевала возмутиться:

— А вы, товарищ студент, куда ЭТО?

— А мне назначено…

Увидев меня, декан быстро закруглял разговор и нетерпеливо спрашивал:

— Ну, показывай, чего новенького?

— А вот послушайте.

Я ставил диск на проигрыватель, и декан начинал пританцовывать, предвкушая удовольствие меломана.

Впрочем, если музыканты «Соколов» месяцами не приезжали в Москву, мой статус директора позволял это периодически делать. «Настраивал» работу на месте и уезжал сдавать зачеты. Фактически, во многом я учился экстерном, ибо большинство лекций приходилось пропускать. Учебные «хвосты» висели всегда, но и всегда находились ходатаи, которые шли и решали мои проблемы. Не с пустыми руками, конечно. Впрочем, это не выстраивалось в систему исключительно корыстных отношений, поборы, типа пронизавших нынешнюю систему образования, просто небольшие дружеские поблажки. Тогда ведь и сам профессорско-преподавательский состав был относительно элитным «сословием», куда состоятельнее сегодняшних бедолаг, нуждающихся практически во всем. Я это знаю на примере моей сестры — работает в школе и получает даже не копейки, сущие гроши!

При этом она учит детей, учит будущее нашего общества, и это общество так вот «высоко» оценивает ее труд. Это, конечно, позор!

Институт я окончил по специальности инженер-экономист. И, уверен, если бы не мои занятия нелегальным бизнесом, в итоге приведшие на скамью подсудимых, передо мной открывалась вполне светлая перспектива участия в научно-техническом прогрессе нашей страны. Я мог стать хорошим специалистом и классным инженером. Бедным, но классным. Даже не сомневайтесь! Как эта перспектива совмещалась в моем сознании и в «картинках будущего» с желанием больших денег и почти физиологической потребности в частной инициативе и предпринимательстве? Не знаю, будущее не позволило мне разрешить этот парадокс. Однако существует, например, такой факт моей биографии: в последние годы обучения в институте, вплоть до самого ареста, я работал в одном из подразделений Главного Управления ЦСУ СССР на Мясницкой, 33. Не отрабатывал и не зарабатывал, а именно работал и достаточно увлеченно. Наш отдел занимался вопросами улучшения статистической обработки различных показателей народного хозяйства, а лично я преимущественно эксплуатацией целого комплекса вычислительных машин. Тогда они занимали не малую часть рабочего стола, как сегодняшние компьютеры, а большие комнаты по 20–30 квадратных метров. Получалось, что при определенной формальности учебы в институте я получил вполне достойные знания, особенно по тем предметам, которые меня интересовали. Экономика, финансы и математика давались мне легко, вопросы статистики и анализа результатов реально интересовали. И потом, в дальнейшей жизни и работе, я активно пользовался и этими познаниями и умело их применял на практике. И в профессии нелегального коммерсанта, и в роли легального продюсера. Помимо математики, и там и там особо востребованной, оказалась теория вероятности. Впрочем, не столько научная, сколько интуитивная. Конечно, бурлила и моя личная жизнь, хотя уже в эти годы гораздо чаще девушки влюблялись и бегали за мной, чем наоборот. Наверное, наиболее сильные чувства и глубокие отношения в те годы связывали меня с одной девушкой из Югославии, чей отец работал в посольстве одноименной страны. Она жила на Грузинском валу в одном из первых дипломатических домов, прекрасно говорила по-русски и вообще казалась очень милой и страстной, к тому же в чем-то экзотичной. Помню забавную историю, когда ее отец подарил мне джинсы — великую мечту 99 процентов советской молодежи. Даже нет, куда большего процента! Я за подарок поблагодарил, но весьма сдержанно. Щедрый югослав поразился моей вялой реакции…