Викинги - [67]
Ле Биан стал надломленным человеком, вернувшимся к нормальному ходу жизни. Он с отличием закончил университет, стал преподавателем. Читал он историю Средних веков, но всякий раз, как ему приходилось касаться по программе своих лекций саги о гобелене из Байё, его охватывало болезненное чувство. Тогда он думал, что лучше бы ему уехать из города и позабыть о всякой истории. Ему хотелось переменить профессию, начать новую жизнь. Потом кризис проходил, сомнения исчезали, жизнь возвращалась в свою колею. Ровно до следующего года. Как ни странно, потеряв опору, он как раз и не решался перевернуть страницу своей биографии.
Однажды вечером он сидел дома, проверяя экзаменационные работы своих учеников. Звонок в дверь оторвал его от работы. Он открыл дверь: прямо перед ним стоял соборный сторож. Морис Шарме постарел, но смотрел все так же весело, как в тот день, когда застал Пьера посреди ночи у гробницы Роллона.
— Морис! — удивленно воскликнул Ле Биан. — Вот не ожидал! Давно уж мы не встречались.
— А я всегда знал, что ты неважный прихожанин, — ответил сторож с веселым укором. — И вообще я уже на пенсии, а ты ведь больше по ночам любишь в соборе бывать, разве нет?
Ле Биан, улыбнувшись, пригласил гостя на кухню. Из шкафа он достал два бокала и бутылку мюскаде. Морис снял плащ и сел за стол. Из вежливости к гостеприимному хозяину он чуть пригубил вино — вообще-то он смолоду не пил.
— Так скажите, — продолжил разговор историк, чему же я обязан этим удовольствием?
Бывший сторож взял плащ и запустил руку в карман. Оттуда он достал коричневый бумажный сверточек и подал Ле Биану.
— Вот Пьер, — сказал он серьезно. — По совести говоря, я толком не знаю, что с ним делать, вот и подумал, что ты с ним скорее разберешься. Все равно наш несчастный собор сильно пострадал и, наверное, для нас не самое главное сохранить несколько древних камней, расколотых вдребезги…
Пока Шарме говорил, Ле Биан развернул сверток. Оттуда он достал осколок камня. Он внимательно осмотрел его и убедился, что на камне что-то написано. Камень сильно пострадал, но, прищурившись, можно было разглядеть четыре буквы: N-O-R-E.
— Это, должно быть, кусочек от саркофага Роллона, — объяснял Морис. — Ты же знаешь, его разбомбили, но я что мог подобрал. И я могу тебя уверить: среди всего щебня, который там остался, это был единственный кусочек с какими-то буквами.
Но Ле Биан уже вскочил со стула. Он побежал в комнату за энциклопедией. Немного полистав ее, стал читать. Потом Ле Биан почесал себе подбородок и глубоко погрузился в размышления.
— Так ты тут что-то понимаешь? — спросил бывший сторож. — Норе… Ты знаешь, что это значит?
Историк опять встал и прошел в комнату. Теперь он принес оттуда большой атлас и принялся быстро листать его. Его палец пробежал по листу и остановился. Потом Ле Биан посмотрел на собеседника и загадочно улыбнулся:
— Пожалуй, стоит мне вскоре опять съездить в Норвегию…
Глава 43
Под утренним июльским солнцем эта лента: лес с одной стороны, дорога с другой — казалась бесконечной. Такси ехало не спеша, и только шум мотора напоминал, что человек наложил на эту землю печать своего присутствия. Образ Жозефины чудился в листьях, нежно зеленевших вдоль дороги. Главным образом он отправился в это путешествие ради нее. Как только они встретились, он пообещал дойти в своих разысканиях до конца и теперь больше, чем когда-либо, был полон решимости сдержать слово. Ле Биан вздохнул. Он глядел на зеленое море, как будто видел его в первый раз. Как ни странно, он совсем не вспоминал о прошлом посещении Норвегии. Словно то были совершенно разные страны — или то время от этого было отделено вечностью.
Такси свернуло налево на узкую гравийную дорогу. Через пару сотен метров машина остановилась возле приходской церкви Норе — красивой церковки из вертикально стоящих бревен. Ее конек был украшен головой дракона — из таких, которыми некогда украшались и носы драккаров. Кровли с крутыми скатами, изящно уложенные одна поверх другой, напоминали не столько нордическое здание, сколько восточную пагоду. Ле Биан расплатился, попрощался с шофером и вышел из машины. Он глядел на церковь и думал о всех, кто заплатил жизнью за желание открыть тайну. Он осторожно открыл дверь и оказался в центральном проходе церковки. Через окна с деревянными поперечинами лился чудесный свет, совсем не похожий на полумрак, окутывающий большинство храмов во Франции. Историк, разглядывая по пути резные скамьи, шел прямо к алтарю, на котором стоял ларец, похожий на средневековые медные раки. Ле Биан осторожно открыл ларчик, и у него перехватило дыхание.
— Вот вы и нашли наконец, что искали, — произнес голос у него за спиной. — Лучше ли вам стало от этого?
Ле Биан обернулся и увидел длинного лысого человека — очевидно, приходского пастора. Должно быть, вид у историка был очень испуганный, потому что пастор сразу стал его успокаивать:
— Не тревожьтесь, молодой человек. Мы здесь от всех людей далеко, зато к Богу близко. Уверен, вы думаете о том, как такое сокровище лежит у нас в храме у всех на виду, просто на алтаре. Надо вам, прежде всего, сказать, что народу здесь очень мало, мы находимся далеко от туристических маршрутов. Кроме того, мое священноначалие прекрасно знает, что мы храним в своих стенах. И оно не трогает меня, потому что ему известно: бывают секреты, которые лучше не предавать огласке. Но вы, я чувствую, сгораете от нетерпения… Ну что ж, достаньте их, рассмотрите получше.
Отправляясь в страну катаров — скалистый Лангедок, Пьер Ле Биан, конечно, понимал, что путешествие будет опасным. Эта земля на юго-западе Франции всегда славилась своими древними руинами, мрачными легендами и страшными тайнами.Но что именно так настойчиво искал в этих краях свихнувшийся на оккультизме и примкнувший к нацистам археолог Отто Ран? Золото тамплиеров? Святой Грааль? Альбигойскую сокровищницу? Погибнув при невыясненных обстоятельствах, эсэсовец унес в могилу свой секрет, но оставил дневник.Французскому историку Пьеру Ле Биану предстоит проникнуть в сердце древней горы Монсегюр и попытаться разгадать тайну Отто Рана.
Автор этого замечательного популярного и весёлого путеводителя по ныне здравствующим королевским династиям Патрик Вебер является рьяным роялистом, то есть человеком, который просто обожает КОРОЛЕЙ. Монархия и блеск корон очаровали его ещё в детстве, и с тех пор его интерес не угас. Более того, сегодня он считается одним из лучших специалистов в этой области. Результатом его многолетних наблюдений и исследований стала эта книга, в которой он открывает нам потайную дверь в закулисную жизнь монархов, остроумно и тонко рассказывая о таких подробностях, которые обычно скрыты от глаз простых смертных: вредные привычки королей, странности протокола, курьёзные случаи при дворе, браки и разводы, развенчанные мифы и многое другое.Кстати, своё хобби Патрик очень удачно превратил в профессию.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.