«Викинги» Гитлера. Эсэсовский интернационал - [133]

Как ни странно, Советы не предпринимали никаких усилий, чтобы помочь восставшим полякам. Они остановились перед Вислой и только наблюдали за тем, как немцы и их союзники беспощадно подавляют восстание. 2 октября повстанцы, исчерпав все свои силы, складывают оружие. Их руководители сообщают об этом обергруппенфюреру СС Бах-Зелевски, который в недавнем прошлом был комендантом Ковеля при Гилле.

Советы как будто ждали сигнала о подавлении бунта. Они внезапно просыпаются и атакуют немецкие позиции под Варшавой. Для Германии с этого момента начинается третье оборонительное сражение под Варшавой.

XXVI

В середине августа 1944 года IV танковый корпус под командованием обергруппенфюрера Герберта-Отто Гилле занимает линию обороны, проходящей по каналу на севере от польской Праги. Тем не менее пришлось отступить от части восточных пригородов польской столицы. Подразделения германских добровольцев заняли прочные оборонительные позиции. 47-й армейский корпус вермахта закрепился справа от них, а 20-й танковый — слева, так что они были хорошо подготовлены к возможным русским атакам. И все же Гилле был обеспокоен, хотя он надеялся, что дивизия «Мертвая голова» и танковый корпус «Викинга» могут опереться на такие надежные части, как 19-й танковый корпус вермахта. После 25 августа боевые действия затихают, тем более что Советы только наблюдают за агонией повстанцев в Варшаве и отнюдь не собираются идти им на помощь. Тем временем авиаразведка на шоссе между Седлице и Прагой наблюдала за обширными передвижениями войск. Бесчисленные колонны танков и бронетранспортеров тянулись в направлении Варшавы. Без сомнения, Советы подбрасывали подкрепления.

— Аэрофотосъемка от 30 августа засекла многочисленные советские огневые позиции, обергруппенфюрер, — сообщает Манфред Шёнефельдер своему начальнику.

— Сколько батарей? — спрашивает Гилле.

— Заметили минимум 165.

— На какой глубине обороны?

— Эшелонированной, от 8 до 10 километров. Отмечено также большое количество установок «катюш». Советы, кажется, опасаются нападения.

Офицеры штаба дивизии оценивают эти данные разведки. По некоторым предположениям, Советы не только не вывели каких-либо частей из-под Варшавы, а наоборот, усилили их личным составом и вооружением. Тем не менее непосредственной атаки не ожидается. Скорее кажется, что русские ожидают немецкого контрнаступления.

— Сообщите результаты своего анализа главнокомандующему 9-й армии, генералу фон Люттвицу, — приказывает Герберт-Отто Гилле Манфреду Шёнефельдеру.

Высокое начальство не принимает всерьез сообщения оберштурмфюрера Гилле. Представители старой гвардии вермахта, генералы, призванные из запаса, не хотят соглашаться с тем, что «пролетарский» генерал войск СС мог оказаться умнее дворянских офицеров.

— Советская атака начнется дальше на юге, — размышляет Люттвиц.

— Поэтому я заберу у вас 19-й танковый корпус, а также специальную часть, обеспечивающую радиосвязь.

Обергруппенфюрер Гилле больше не сомневается в намерении генералов вермахта. Он решительно возражает против этих планов, указывая на то, что враг подготавливает мощную атаку в районе расположения IV бронированного корпуса СС. Это подтверждают последние наблюдения за передвижениями противника.

6 октября он лично докладывает командующему 9-й армии, которому подчинен:

— Я имею между каналом на севере от Праги и Александровой на фронте шириной всего лишь 10 километров передо мной примерно 20 горно-стрелковых советских частей, которые готовы к нападению на наши позиции. Они, очевидно, намереваются осуществить прорыв между Варшавой и Модлином, чтобы образовать предмостное укрепление. Советские регулярные войска могут без труда вступить в контакт с польскими партизанами в лесах. Если это им удастся, то они обойдут Варшаву с севера и запада, и город будет потерян для нас.

Полностью оценивая серьезность положения, Гилле говорит своему начальнику штаба:

— Шёнефельдер, подготовьте письменный анализ обстановки. Направьте его в штаб-квартиру 9-й армии, и пусть они подтвердят его получение. Эти господа не должны позднее доказывать, что мы не предупредили их о том, какие действия Советы собираются предпринять против нас.

Вечером 6 октября оберштурмбаннфюрер Шёнефельдер отправляется к генералу фон Лютгвицу. Он встречает абсолютно недоверчивого начальника штаба.

— Гилле напрасно волнуется, — говорит обербефельсхабер 9-й армии. — Он слишком пессимистичен. Чего ему опасаться? На его участке фронта все спокойно.

Тем не менее он решается доложить фон Люттвицу. Однако генерал не собирается оставлять Гилле ни 19-й танковый корпус, ни связистов радиостанций, а всего лишь направляет боезапас для гаубиц артиллерии войск СС.

Обергруппенфюрер Гилле, однако, совершенно уверен в своей правоте. Он требует от воздушных наблюдателей и своих разведчиков снова и снова добывать последние сведения о намерениях противника и установить его позиции.

Полученные результаты разведки подтверждают его убеждения. То, что он узнает, страшно. Советские батареи беспрерывно пополняются новыми орудиями. Русские начинают разминировать местность перед их позициями. К этому добавляется еще перехваченная советская радиограмма. Расшифрованная в Отделе информации, она сообщает, что наступление начнется утром 9 октября.