Викинг - [21]
Вдруг он взмахнул секирой – воздух аж засвистел! – и сказал громко:
– Ну, вот что: я соглашусь с тобой, что ты ничего не знаешь о том, куда и когда уплываете вы за рыбой, но ты должен ответить и без промедления: зачем ты здесь, на этом самом месте, на этой зеленой лужайке, в это время?
«Наконец-то он спросил о том, что его больше всего интересует».
– Разве это твоя земля? – спросил Кари.
– Нет!
– Разве я твой раб?
– Нет! – У рыжего брызнула слюна.
– Объясни мне: в чем же я должен давать тебе отчет?
Кари рассудил так: «Если до сих пор они не убили меня, то несомненно хотят услышать от меня нечто…» И в этом он оказался прав.
Рыжий, казалось, набрался терпения. Он сказал:
– Здесь ты был не один.
– Верно.
– Здесь была Гудрид.
– И это правда.
– Что тебе от нее надо?
– Мне? – удивился Кари. Он не рисовался. Нет! Он и на самом деле не знал, что ему нужно от Гудрид. Он тянулся к ней, как растение к свету, к солнцу. Почему тянется растение? Кто на это может дать ответ? Да никто! Сам О́дин, создавший все сущее, едва ли ответит на это.
Почему он тянется к Гудрид? Может, оттого, что зубы у нее, как снежинки белые? Или потому, что голос ее звучит не так, как у других девушек?
Кари на мгновенье забывает, кто стоит перед ним и кому дает он ответ. И простодушно разводя руками и глядя прямо в глаза рыжему, тихо шепчет:
– Не знаю.
Рыжий поразился не столько словам Кари, сколько его позе – беспомощной, непонятно искреннему тону и глазам, чуть увлажненным.
– Не знаешь? – вопросил рыжий.
Он еще раз переглянулся с сотоварищами и пожал плечами.
Кари молчал. Было слышно, как шелестит листва в лесу, как поют птицы…
– Ладно. Заболтались, – сказал рыжий. – Так и быть: поверим, что ты ничего не знаешь. Но отныне знай одно… – Рыжий приподнялся на стременах и снова взмахнул свистящей секирой. – Знай одно и крепко заруби себе на носу: Гудрид не для тебя! Я говорю: ты ей не пара! И еще заруби: есть некий берсерк, который думает о Гудрид больше, чем ты. И который – настоящая пара Гудрид. Если ты захочешь поговорить с ним и услышать об этом сам, собственными ушами – приходи завтра в это же время к броду на Форелевом ручье. На всякий случай можешь вооружиться: тот витязь всегда готов к бою… Понял? А теперь наше последнее слово: оставь в покое Гудрид!
И прежде чем Кари смог что-либо сказать, всадники исчезли в лесу.
Он слышал только топот их коней.
Да и то недолго…
VII
Гуннар явился домой. Было далеко за полдень.
Спросил хозяйку:
– Где Кари?
– Разве не на берегу? – удивилась хозяйка.
– Нет, – сказал Гуннар. – Может, на берегу, но не на том, где ему полагалось бы быть.
VIII
Скальд сказал:
– Эти всадники – не просто дерзкие люди. Они говорили не сами по себе, но по поручению. Если ты спросишь, от чьего лица говорили они, – отвечу тебе так: вспомни случай на Форелевом ручье. Тот, который утонул, тут ни при чем. Но ведь братья его остались в живых. Так кто же из них сватается к Гудрид? Фроди или Ульв?
– Она ничего о них не говорила… – сказал Кари.
– А ты ее об этом спрашивал?
– Нет. С какой стати?
Скальд Тейт очень удивился его словам.
– Послушай, Кари, – сказал он, – ведь ты же приходишь на зеленую лужайку. Верно говорю?
– Да, верно.
– А зачем? Чтобы увидеть Гудрид?
– Да.
– Увидеть, чтобы поговорить?
– Да… Но…
– А поговорить, чтобы кое-что уяснить себе? – жестко продолжал скальд.
Кари покраснел:
– Не знаю.
– Как это так – «не знаю»?
Кари молчал.
– Ты уже вышел из того возраста, когда мало смыслят. Эти молодцы нынче дали тебе понять, кто ты есть. Ты можешь уразуметь, на что они намекнули? Если только все случившееся можно назвать намеком.
Кари было ясно: это все из-за нее, из-за Гудрид. Но ведь он-то, Кари, ничего дурного не сделал. Он и в мыслях не держал, что кто-то еще интересуется ею.
Тейт в нетерпении хлопнул себя ладонями по коленям. Он сидел на бревне перед своей хижиной, и солнце согревало его. Скальд внимательно осмотрел своего молодого друга, словно видел его впервые. И сказал:
– Кари, ты молод. Есть в тебе привлекательность, которая подобает мужчине. А душа твоя чиста, и глаза твои видят только то, что освещено весенним солнцем. Я тебя сравнил бы – не тебя, а твою душу, твое сердце – с чистой поверхностью гранита, на которую еще не нанесли таинственные знаки. Это отличает тебя от многих других в лучшую сторону, но кое в чем и вредит тебе. Пойми, я это говорил не раз: трудно в наше время на нашей земле человеку чистому, честному, доброму.
– Я, как видно, кому-то мешаю…
– Именно! – Скальд снова ударил ладонями по коленям. – Мешаешь и даже очень.
– Что же делать, уважаемый Тейт?
Тейт не задумывается:
– Бросить ее!
– Кого?
– Гудрид!
– Бросить?.. Как?.. Куда?.. Она же не щепка, не камень.
– И тем не менее – бросить!
Если Кари не сразу понял тех всадников, то еще загадочнее выглядел нынче скальд. О чем он говорит? И что значит «бросить Гудрид»?
Скальд пояснил. Оп пытался вразумить молодою человека.
– Бросить – значит оставить в покое.
– А разве она не в покое?
– Но ведь ты-то с ней о чем-то говорил?!
– Говорил.
– О чем же?
Кари пытался вспомнить. А скальд ждал, что скажет Кари. И он дивился тому, что так долго можно вспоминать то, что совсем недавно говорил возлюбленной.
Настоящий сборник рассказов абхазских писателей третий по счету. Первый вышел в 1950 году, второй — в 1962 году. Каждый из них по-своему отражает определенный этап развития жанра абхазского рассказа со дня его зарождения до наших дней. Однако в отличие от предыдущих сборников, в новом сборнике мы попытались представить достижения национальной новеллистики, придать ему характер антологии. При отборе рассказов для нашего сборника мы прежде всего руководствовались их значением в истории развития абхазской художественной литературы вообще и жанра малой прозы в частности.
«… Омара Хайяма нельзя отдавать прошлому. Это развивающаяся субстанция, ибо поэзия Хайяма – плоть от плоти народа. Куда бы вы ни пришли, в какой бы уголок Ирана ни приехали, на вас смотрит умный иронический взгляд Омара Хайяма. И вы непременно услышите его слова: «Ты жив – так радуйся, Хайям!»Да, Омар Хайям жив и поныне. Он будет жить вечно, вековечно. Рядом со всем живым. Со всем, что движется вперед. …».
Рассказ о том, как у Джоаккино Россини возник замысел написать оперу «Севильский цирюльник».
«… Ахаун сказал:– Но прежде я хотел бы, чтобы вы послушали одного чудака…– Чудака? – спросил зверолов.– Чудака…– Как это – чудака? – словно бы не расслышал лучший метатель камней.– Вот так – чудак! – Вождь племени чуть не продырявил себе указательным пальцем висок, чтобы показать, какой же это непроходимый чудак.– Где же он? – сказал следопыт, шмыгая носом, точно чудак должен был пахнуть как-то особенно.– Он ждет на лужайке. Перед моим домом.Охотник на барсов вышел из пещеры, чтобы привести этого чудака.Ахаун сказал:– Вы сейчас услышите нечто, но вы не смейтесь.
«… – Почтенный старец, мы слушали тебя и поняли тебя, как могли. Мы хотим предложить тебе три вопроса.– Говори же, – сказал апостол, которому, не страшны были никакие подвохи, ибо бог благоволил к нему.– Вот первый, – сказал Сум. – Верно ли, что твой господин по имени Иисус Христос, сын человеческий, и верно ли, что он властвует над человеком в этом мире и в мире потустороннем?Апостол воскликнул, и голос его был как гром:– Истинно! Мы рабы его здесь и рабы его там, в царстве мертвых, ибо он господин всему – живому и мертвому!Абасги поняли старца.– Ответствуй, – продолжал Сум, – верно ли, что твой господин рожден от женщины?– Истинно так! – предвкушая близкую победу, сказал святой апостол.Сум сказал:– Скажи нам, почтенный старец, как согласуется учение твоего господина с учениями мудрых эллинов по имени Платон и по имени Аристотель? …».
«Фараон Эхнатон» — повествование об одной из узловых эпох истории Египта (начало XIV века до н. э.), особенно богатой гениями зодчества, ваяния и живописи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.