Вик Разрушитель - [5]

– Он такой большой? – Ряха закончил укладывать последний лапник на крышу шалаша.

– Побольше твоей башки будет, – ухмыльнулся Пискун. – Сбегай, посмотри.

– Ладно, ужинаем – и спать, – приказал Мамон. – С утра попробуем еще окопать и дернуть. Если не получится, начнем дома рубить. Зимовать здесь будем.

А ночью Добра кто-то бесцеремонно подергал за ногу. Открыв глаза, он осторожно снял с груди руку спящей Рады, укрыл ее одеялом получше, а сам выполз из шалаша. Столкнулся с отцом.

– Пошли, – шепнул Мамон. – Надо дело закончить, пока Рада спит.

– Что задумал, батька?

– Нож у тебя? – холодок от вопроса пополз по спине Добра.

– Со мной.

– Тихо шагай!

Они остановились возле шалаша, где спали служилые. Глаза уже привыкли к темноте, да слабые отблески костра высвечивали темные фигуры людей, стоявших неподалеку.

– Готовы? – прошептал Мамон. – Значит, все делаем быстро! Один садится в ноги, другой режет, чтобы не дергался! Гудим с Мокроусом, Ряха с Кручиной. Сын, будешь помогать. Ну, пошли, что ли!

Все одновременно схватились за свои охранные амулеты и что-то прошептали. Ряха размашисто перекрестился.

Дальше все происходило как во сне. Служилые спали крепко, сморенные тяжелой работой, и не составило большого труда тихо залезть в шалаш, распределить цели и сделать грязную работу. Добр, сидя в ногах Пискуна, с брезгливостью ощущал, как дергается тело человека, с которым он прошел от Мангазеи до этого Источника. Несколько ударов сердца – и все было закончено.

– Тела нужно в яму оттащить и закопать, – Мамон хрипло дышал, оттирая пучком травы лезвие ножа. Руки в темноте зловеще чернели кровью. – Давайте, пошевеливайтесь! Добр, не стой на месте!

Тяжёлый подзатыльник привел молодого мужчину в чувство. Напрягшись, он вместе с отцом вытащил тело Пискуна наружу. Потом схватили за ноги и бесцеремонно потащили к раскопу.

«Кровь же на траве останется, – с отчаянием подумал Добр. – Рада увидит, что скажет? Душегубцем заклеймит?»

Убитых скинули в пустую яму и быстро закопали. Все происходило в абсолютной тишине, и Добр чувствовал, что дурнота постепенно проходит. Может, оно и к лучшему? Служилые – государевы люди. Их задача простая: продвигаться на восход солнца, искать новые охотничьи угодья и доносить Великому князю об открытых землях.

О найденном Источнике рано или поздно станет известно Милославским, и произойдет то, что было на Руси. Семью Мамоновых просто уничтожат, а камень ляжет в фундамент благополучия Милославских. Сила идет к Силе. Так что отец прав. У Добра с Радой растет сын, да еще дети будут. Зачатые над Источником, они получат Искру и встанут вровень с богатыми боярскими родами. Кто знает, вдруг через двести-триста лет Мамоновы будут владеть огромными землями и на равных разговаривать с князьями Руси.

– Что будем делать с Геванчой, хозяин? – впервые так обратился к Мамону Кручина. – Нельзя было его упускать. Разнесет слух.

– Знаю, – поморщился Мамон. – Надо с рассветом идти за ним. Если успеем перехватить – у нас будет время до следующей весны подготовиться к обороне. Местные просто так свои земли не отдадут. Драться придется.

– Надо будет – и подеремся, – воинственно сказал Ряха и потряс лопатой.

– Кто пойдет? – обвел взглядом Мамон своих помощников.

– Я, – откликнулся Кручина. – И Мокроус. Пойдем быстро. Догоним старика.

Мамон кивнул и сказал, чтобы все шли спать. Придержав сына, он тихо сказал:

– Я грех на душу взял ради тебя, ради нашего будущего. Все правильно. Не кори себя, а гляди вперед. С завтрашнего дня сиди возле Источника. За зиму ты должен зажечь в себе Искру. Теперь наша жизнь в твоих руках, Добр.

– Хорошо, отец, – кивнул молодой мужчина и задрал голову. Под ночным небом можно скрыть кровь на руках, но как поступить со своей совестью? Где ее-то спрятать?

[1] Буляш – то есть эвенк.

Интерлюдия 2

Год 20…, Балканы

Небольшая колонна автомобилей, похожая на зеленовато-грязную гусеницу, то растягиваясь, то сжимаясь, медленно вползала в неглубокое ущелье по дороге, рядом с которой весело бежала студенистая речушка. Завывающие на высоких оборотах моторы оглашали девственную тишину черного леса, распугивая зверушек и птичек, и эхом отлетали от замшелых гранитных скал. Мощные колеса, обмотанные цепями, пересекли русло речки, взбаламутив чистейшую воду. Четыре армейских джипа с открытым верхом грозно уставились спаренными пулеметными стволами в вершины скалистых холмов. Это было боевое охранение колонны, состоящей из пяти грузовых фур, доверху набитых какими-то ящиками. Их содержимое не было известно никому, кроме двух человек, сопровождавших таинственный груз.

Помимо джипов в колонне шел «Тунгус» – один из лучших автомобилей, используемых в русской армии. Он относился к разряду спецтехники, способной не только транспортировать разнообразное оборудование, но и с комфортом перевозить людей.

В этот раз в кунге «Тунгуса» сидели четверо. Всего лишь четыре человека, облаченных в серебристо-матовые бронекостюмы. По условиям контракта во время перегона между населенными пунктами им запрещалось снимать пехотно-полевой доспех (иначе классифицируемый в реестре боевого снаряжения как ППД). Постоянная боевая готовность исключала малейшие нарушения. Допускалось лишь снятие тактического шлема.