Входящая во Мглу - [12]

Колин расстегнула портфель и передала мне простой коричнево-желтый конверт.

— Вы уже начали?

— Кое-что узнала, но с этим дело пойдет гораздо быстрее.

Я отдала ей конверт с фотографиями Камерона.

— Я позвоню, когда что-то проясниться.

Колин холодно, по-деловому улыбнулась и, пожелав мне удачи, пошла прочь. Я выбралась на улицу прежде, чем ее спросили, кто я такая.

Мне предстояло убить почти два часа. Я жаждала кофе или чего-нибудь повседневного, нормального: привычной с детства еды, плохих передач по телевизору, чего-нибудь такого. Решила пройтись по магазинам. Кофе с обедом и лавочки в пригороде Бельвью. Ни единой тени поблизости. К трем пятнадцати я закончила и была на пути к Сиэтлу. Если мчаться достаточно быстро, может, нечистая сила не догонит.

Паркуясь у дома Дэнзигеров, я даже чуточку гордилась собой. Я приехала раньше на десять минут. Закрыв «ровер», подошла к бледно-голубому дому.

Это был один из тех квадратных, полукирпичных-полудощатых домов родом из девятнадцатого столетия. Над глубоким парадным крыльцом с перильцами нависал второй этаж. Домик любимой бабушки. Милый, хоть и слегка запущенный садик раскинулся во дворе за короткой каменной лестницей и деревянной аркой, увитой ползучими растениями.

Вблизи домик сиял золотом, маня будто приветливый огонек. Наверное, я должна была почувствовать себя желанным гостем, но у меня волосы встали дыбом на затылке.

6

Дверь распахнулась на мой стук.

Бен Дэнзигер оказался выше метра восьмидесяти ростом, широкоплечим, бородатым и голубоглазым. Курчавые черные волосы на голове стояли дыбом, как наэлектризованные, из-за чего он походил на безумного ученого или перепуганного еврейского студента.

— Привет! Вы, должно быть, Харпер Блейн, — воскликнул он. — Заходите, заходите. Простите мне мой вид. Я занимался стиркой, а статическое электричество от сушилки всегда делает из меня сумасшедшего пуделя.

Он придержал для меня дверь, и я зашла. Внутри дом сиял не так ярко, но издавал низкое мурчание, словно довольная кошка. Бен повернулся и нырнул налево, в еще одну дверь.

— Не хотите стакан чая?

Я последовала за ним на кухню, оглушенная его неутомимой энергией.

— Да, спасибо.

Там можно было снимать рекламу для каких-нибудь Старинных Бабушкиных Штучек — натертый деревянный пол и отполированные медные котлы на полках.

Дэнзигер извинился, выскочил в заднюю комнату и кинул груду белья в плетеную корзину. Потом крикнул:

— Дорогая, наша гостья пришла!

В ответ послышался голос из его оттопыренного кармана на груди.

— Начинай без меня, любимый. Ребенок капризничает.

Бен прыгнул обратно в кухню и засуетился, складывая посуду для чаепития на деревянный поднос. Затем подхватил его, поставил обратно на громадный стол и взглянул на меня.

— Простите. Я не спросил, может, вы предпочитаете чай со льдом?

От удивления я даже забыла объяснить, что сразу же подумала о чае со льдом, когда он упомянул про стакан.

— Мне все равно.

— Ага. Хорошо. Я люблю русский чай. Мара присоединится к нам в кабинете.

С подносом в руках он провел меня по ступеням к маленькой двери.

— Откройте, пожалуйста.

Я открыла дверь и поднялась за ним по узкой лестнице на бывший чердак. В южном скате крыши было вырезано широкое окно, под которым располагался светлый, уютный кабинетик — для тех, кого не раздражает перспектива часто пригибать голову. Бра помогали солнцу освещать скошенные стены и потолок. Книжные полки висели везде, где стены возвышались более чем на метр. В низких темных углах теснились коробки.

Рабочий стол Дэнзигеры соорудили из четырех деревянных ящиков и двери. С одного края стоял дряхлый крутящийся стул, обитый кожей, с другого — старый кожаный диван. Бен локтем расчистил на столе место от книг и поставил туда поднос. Когда я уселась, мягкая сморщенная кожа дивана скрипнула и приняла форму моего тела.

Дэнзигер взял чайник и высокие стаканы в металлических подстаканниках.

— Воды? — спросил он.

— Что?

— Налить горячей воды в чай? Иначе он будет слишком крепким, — объяснил Бен.

— Конечно. Делайте как знаете.

Он сосредоточенно нахмурился, налил темный чай в один из стаканов, сверяясь по какой-то метке на граненом боку, с той же точностью добавил воды. Потом вручил мне стакан со словами:

— Скелли прислал вас к нам, потому что вы видите странные вещи. Расскажите мне о них.

Я подняла руку.

— Минутку. Давайте начнем сначала. Я ничего о вас не знаю, кроме рекомендаций врача с… нетрадиционными взглядами. Как вы можете мне помочь? Кто или что вы?

— Я подрабатываю профессором лингвистики в университете и занимаюсь некоторыми исследованиями помимо — так я познакомился со Скеллехером и женой, Марой. Перевожу тексты с и на — русский, чешский, польский, немецкий и пару других языков. Работаю в смежных областях сравнительной религии и философии. Когда-то специализировался на философии, потом заинтересовался сравнительной религией, начал изучать языки, встретил Мару, и так, одно за другим… Я преподавал и религию с философией, но бюджет урезали и… сами понимаете.

Бен пожал плечами. Я вопросительно взглянула на него.

— Как это все связано с моей проблемой?

Дэнзигер замахал руками, объясняя: