Входящая во Мглу - [11]

Никаких подозрительных личностей в аллеях или еще где-то я не заметила, но избавиться от тревоги, пульсирующей в затылке, было непросто. Даже в собственном офисе мне казалось, что за мной наблюдают.

Меня прервала девушка из экспресс-службы, которая, постучав, зашла в кабинет. Когда она сунула мне бумажку расписаться, я спросила, что мне принесли.

— Бандероль от Г. Сергеева, — ответила девушка.

Толстый конверт. Разорвав его, я обнаружила несколько отпечатанных листов дешевой бумаги и чек иностранного банка. Последний я тщательно осмотрела, но поскольку никогда прежде не сталкивалась с европейскими чеками, трудно было определить, подделка это или нет. Судя по штампу на конверте, бандероль родом из Лондона, чего совсем не скажешь о чеке. Я решила, что операционисты разберутся сами, и, отложив на время дела, пошла в банк.

Выйдя из банка, плотнее запахнулась от внезапного порыва ветра. Воздух, казалось, почернел и стал гуще, превращаясь в туман, несмотря на скудость облаков. В ушах слегка звенело. Ветер шелестел между зданиями, волосы лезли в лицо, трепались на грани видимости. Я укуталась в пиджак, спрятав подбородок в воротнике.

Я шла, наклонив голову, и тут что-то ударило меня в грудь. Я задохнулась и невольно отступила назад. Огляделась, пытаясь понять, что в меня попало. Поблизости ничего не валялось, но удар был как от брошенного мяча и оставил на память о себе ледяную боль. Это не галлюцинация, галлюцинации не причиняют боли. Я подняла голову, и меня затошнило.

Холодный туман-пар вернулся, придав миру бледные цвета и смазанные очертания. Служащие торопились на обеденный перерыв прямо сквозь облачную субстанцию, будто проекции на поврежденном экране. Тень без владельца двинулась по тротуару прочь от меня. Я потрясла головой — ничего не изменилось.

Пара пешеходов обернулась на меня, двигаясь несинхронно, словно проектор показывал несколько фильмов с разной скоростью. У меня затряслись ноги. Я поковыляла к розовому всплеску в тумане. Гигантский металлический тюльпан, раскрашенный, насколько я помнила, в яркие цвета: красный и зеленый. Паблик-арт, искусство на улицах города. Я присела на гранитный пьедестал и начала смотреть.

Отдельные силуэты проплывали мимо идущих людей. Мне хотелось вскочить и убежать. Серый мир моего нормального Сиэтла, похоже, замечал тени не больше, чем они его, бесцеремонно пронзая их насквозь. Разреженный солнечный свет не пробивал туман, однако каким-то образом ложился на здания и людей. Другие создания вообще его не ощущали, двигаясь под однообразный гул, прерываемый лязгом и далекими голосами.

Обливаясь ледяным потом, я нашла силы себя поругать. Глубоко вдохнула, еще раз. Вроде бы помогло. Чего я испугалась? На сей раз никто на меня не бросался. Тени просто спешили по своим неведомым делам. Я потрясла головой и огляделась. За мной наблюдала колонна из тьмы. Я встала и пошла прочь. Она повернула за мной. Я бегом кинулась в офис.

Исторический район Пайонир-сквер кишел тенями. Я прижалась к какому-то зданию и, шатаясь от головокружения, смотрела на улицу. На затуманенной дороге смешался настоящий и древний транспорт. Призрачные кони и автомобили беззаботно двигались по скверу на треть метра ниже современных пешеходов, гуляющих там же. Нереальные силуэты вздымались и опадали на тротуарах, тень дерева-великана, которого уже лет сто как не существовало, шевелила ветвями в футе от бюста вождя Сиэтла.[2]

Мне стало дурно. Надо преодолеть этот лабиринт реального и бестелесного, добраться в безопасное место — куда они не смогут проникнуть. Шаркая ногами по бетону и асфальту реального мира, я пересекла улицу в толпе приезжих под предводительством гида. Дернулась, когда всадник на лошади проскакал сквозь нас без какого-либо видимого вреда, потом отшатнулась, увидев фонарный столб, преградивший мне путь. Сосредоточившись на предметах настоящего, я сумела на миг отвлечься от прошлого. Я думала о фонарных столбах с автобусными остановками и пробивалась через настойчивый мир тумана к своему старенькому «роверу». Наконец забралась внутрь.

В старой оливково-зеленой машине меня ничто не трогало. Я сидела без движения, пока не отдышалась, потом завела двигатель и тронулась с места. Как только я выехала на шоссе, реальный мир полностью вернулся ко мне.

«Бельвью-Хилтон» был современным и успокаивающим. Я приблизилась к зданию, изо всех сил фокусируясь на нормальном, чтобы меня вновь не сбило с ног какой-нибудь чертовщиной. Указатель внутри направлял гостей в зал для деловых обедов, маленькие группки бизнесменов стекались к дверям вестибюля.

Я услышала шаги по ковру, кто-то назвал меня по имени. Обернулась и увидела Колин Шедли, которая шла по вестибюлю с портфелем в руках. Она двигалась с мягкой грацией даже на своих довольно высоких каблуках. Без них она бы едва дотянула до полутора метров. У меня почему-то сложилось впечатление, что мы одного роста. Но и в ботинках на плоской подошве я возвышалась над ней более чем на пять сантиметров.

— Харпер, — поздоровалась она, протягивая руку. — Как хорошо, что вы сумели прийти. Я принесла бумаги.