Везучий Ю Б К - [3]

В Америке везет мне с первого дня. Приехал зимой в лютый холод. Выхожу на Пятую авеню -- наступаю на доллар. Мелочь, но легендарно. Купил с лотка трикотажную шапку -- напялил на уши, согрелся. Потом посыпались находки мои -- деньгами и так. Золотое кольцо с камнем в полкарата нашел! Фуражку полицейского капрала, табачный кисет, полный сабвейных жетонов, никарагуанский паспорт.... Летом -- живую черепаху, причем, редкой породы, лежала на шоссе как булыжник.

Мне говорят: - Юлик, как это ты все находишь? А я не ищу -- само находится. Тьфу-тьфу -- не сглазить, все мне складно в Америке. Водил сначала таксомотор -- рядышком на сиденье всегда открытая книжка; программирование учу, пока траффик. Вечерами бродвейские шоу, все подряд пересмотрел. Задаром. Правда, все со второго акта; не важно -- у меня воображение хорошее. В антракте, на улице покуришь с театральной толпой, и -- пожалуйте в зал.

За всех и каждого не скажу, в Штатах, сплошь и рядом народ киснет, многим, чем благополучнее, тем кислей. Мне везет. Совестно иногда бывает. Судите сами.

Еще машины своей не было, ехали всем кагалом через Коннектикут на чей-то юзаной развалюхе. Останавливаемся, ноги размять, около уличной распродажи. Две очкастые леди барахло разложили перед особняком; уже сворачивали торговлю. Я быстро нашел, что мне нужно -- сковородку старомодную чугунную. Люблю чугунную. Засунули ее в картонку, перевязали бечевкой. Цена -- один доллар.

Через несколько дней, дома, вспомнил, достаю покупку -- картошку жарить. Тяну за ручку, а из коробки промасленной на стол деньги летят. Доллар, пятерка, опять доллар.. Стали деньги сыпаться, как листья осенние. Весь стол завалили. Куча зелени - красота неописуемая! Я такого количества сразу в жизни не видел. Ну, думаю, пиздец, Юлик - богат на веки веков. С такси ухожу -- обрыдло; покупаю дом с лужайкой... Или, кольнуло, - тетки наторгованные деньги по картонным коробкам рассовали, надо бы возвернуть?

Куда, кому? Машины нема. Да, я ни в коем разе ту улицу не найду. Штат Коннектикут! Отогнал соображения, как похвальные, но неуместные. Стал деньги считать, складывать. Бумажка к бумажке. Долго считал. И сколько же вышло?

Двести семьдесят три тугрика. Много, мало? На чеках суммы пишешь, понятия не имеешь. Какие мешки денег получаешь в получку, какие отдаешь. Ясно, с покупкой собственного дома отложилось немного, но на месячную ренту как раз хватило. Оченно кстати. Потому что мою соседку, Капу, эсесайщицу, но скрытую богатейку, как не спрошу занять до зарплаты, причитает: - Ой, мне, знаете, деньги нужны !

Кому не нужны? Затем и просить пришел. У Капитолины такой слог бронебойный, она святыми истинами орудует, против них не попрешь. В беседе о здоровье скажет:

-- Мне, Юлий Борисыч, болеть, знаете, совершенно нельзя . Что вы, что вы!

Бог с ней. Я судьбой не обижен.

...Ну, так, что вы скажите про мое везенье? Будто кто-то направляет меня, советует. Не то -- как бы я сообразил в Мировом Центре Торговли Нью-Йорка такой шорок устроить! Еще до арабского взрыва было и в печать не попало.

Мы, в ланч провожали одного старика-менаджера на пенсию. Он, человек старого закала, выбрал ресторан традиционной кухни Среднего Запада. Ели от пуза что-то крутое из вареных бобов на каенском перце, запивали ледяной клюквенной бражкой. Вернулся я к своему компьютеру, кодировать -- убей, не могу; в глазах -- песок. А, надо сказать, наша компания была знаменита своей уборной; ни на одном этаже такой не было. Ах, какие там замыслили канделябры, какие мраморные чаши... Сотрудники приходили, как в Аглицкий клуб. Поправляли в зеркалах зачесы, галстук. Красота интерьера вдохновляла на разговоры не только о службе, порой, на высокие темы. Конечно, кто-то стоял, журчал у стены, не без этого. Но делали это исключительно деликатно.

И, вот, приношу я в себе туда кухню Среднего Запада; в туалете -- не протолкнуться. Идет симпозиум о глобализации экономики. Смотрю на мое одутловатое лицо в зеркале и вижу вдали моего босса с точно такими же дурными глазами. Как я тут осмелился? Начал дикую бобовую канонаду, еще не скрывшись в кабинке. С сопровождающими осложнениями. Джентельмены не могли дышать. От неслыханного хамства и вообще. Заговорили пушки -- замолкли музы. Опустел наш сортир, и это -- в часы пик, в часы самых интересных и содержательных бесед!

Слышу, из соседней кабинки меня поддерживает другая зенитная батарея. Босс мой, сначала немного стесняясь, потом вовсю тяжкую, и кричит мне через пероегородку:

- Бинс гуд фор е харт. Ю ит энд ю фарт! Юл, хау-ю дуин, бадди?

Кто-то еще пытался, открывал дверь, тут же ретировались. Короче, наша взяла. Друзьями с боссом стали, не разлей вода. Он мне как-то сказал: Кончай, Юл, кодировать -- только зрение себе портишь. Найди пару хороших программистов, откроем тебе вакансию и счет.

С тех пор подался я в агенты-посредники. Их зовут здесь -- охотники за головами. Как раз, что мне надо; мне вожжа под хвостом не дает покоя -- на стуле сидеть ненавижу. Теперь -- лечу по хайвею, сотовый телефончик в руке, солнце, простор... Аме-е-ри-ка зе-бью-ти-фул... Так гораздо больше возможностей , не забывая о себе, делать доброе людям. Кто не пробовал -доложу вам -- кайф наисладчайший, если можете себе такое позволить. Глядите -- это Я -- ЮБК! - устраиваю обездоленных, поднимаю отчаившихся. Новичков поучаю..