Веяние тихого ветра - [23]

— В политике я не вижу ничего благородного. Как и в женитьбе.

Юлия смотрела на него, широко раскрыв глаза.

— Отец хочет, чтобы ты женился? На ком?

— Он только высказал общее пожелание, не говоря ничего конкретного, — зная о том, как Юлия любит посплетничать, Марк не хотел, чтобы слухи о его нежелании жениться на Олимпии дошли до семьи Гарибальди через уста одной из подруг Юлии. Кроме того, он не столько не желал жениться на Олимпии, сколько не желал жениться вообще. Сама мысль о том, что остаток жизни ему придется провести только с одной женщиной, была для него невыносима.

Во время страстного романа с Аррией он еще подумывал о женитьбе на ней. Но здравый смысл заставил его замолчать. Аррия, прекрасная, восхитительная Аррия. Поначалу одна мысль о ней приводила его в неописуемый восторг. Иногда он чувствовал, как кровь стучит в висках, когда он смотрел, как она страстно выражает свои эмоции, глядя на схватку двух гладиаторов. Аррия была красива, очаровательна, остроумна, но, несмотря на все эти качества, она стала надоедать Марку.

— Вы с отцом проговорили больше часа. Просто ты не хочешь мне сказать, кто это. Никто другой мне этого не скажет. Я ведь уже не ребенок, Марк.

— Тогда перестань вести себя, как ребенок, — он поцеловал ее в щеку. — Мне надо идти.

— Если ты не возьмешь меня на зрелища, я скажу маме, что слышала о твоих отношениях с женой Патроба.

Ошеломленный, Марк мог только рассмеяться.

— Так–так… В нашем доме ты такого услышать не могла, — сказал он. — Бьюсь об заклад, это кто–то из твоих глупых подружек. — Он обошел ее сзади и крепко шлепнул по спине. Она вскрикнула от боли и зло сверкнула на него своими темными глазами.

Марк еще раз улыбнулся и сказал:

— Если я соглашусь взять тебя с собой… — Юлия тут же успокоилась, думая, что он уступает ей, и по ее лицу уже расплывалась победоносная улыбка, — я сказал если, маленькая егоза. Так вот, если я соглашусь, то будь уверена, что не из–за твоих угроз разнести слухи о жене сенатора!

Она жалобно надула губы.

— Но ты же знаешь, что я не стану этого делать.

— Даже если и станешь, мама тебе все равно не поверит, — сказал он, зная, что мать никогда бы не поверила, что он способен на такое.

Знала об этом и Юлия.

— Я так давно мечтала пойти на зрелища…

— Да тебе там плохо станет, когда ты впервые увидишь столько крови.

— Обещаю, что не опозорю тебя, Марк. Я даже не вздрогну, сколько бы там крови ни было. Клянусь тебе. Так когда мы пойдем? Завтра?

— Не торопись. Я возьму тебя в следующий раз, когда их будет проводить Антигон.

— О Марк, я люблю тебя. Я так люблю тебя, — сказала она, обнимая его.

— Я знаю, — нежно улыбаясь, сказал Марк, — пока я делаю то, что тебе нравится, ты меня действительно любишь.

4

Марк вышел на улицу и глубоко вдохнул вечерний воздух. Он был рад тому, что оказался вне дома. Он любил своего отца, но смотрел на все уже по–новому. Если ты не намерен наслаждаться плодами своего труда, тогда зачем вообще трудиться?

Он наблюдал за тем, как живет его отец. Глава семьи вставал в семь часов и два часа проводил в атриуме, центральном дворе, раздавая деньги клиентам, которые в большинстве случаев уже годами не работали. Затем после легкого завтрака он уходил на склады. Во второй половине дня он шел в гимнасий и занимался физическими упражнениями, после которых расслаблялся в бане, беседуя с аристократами, политиками, такими же преуспевающими торговцами, как и он. Домой он возвращался к ужину, который проводил с женой и детьми, после чего уединялся со своими книгами. На следующий день все повторялось. И на следующий день тоже. И на следующий…

Марк хотел от жизни большего. Он хотел, чтобы кровь стучала в висках, как во время состязаний колесниц или поединков гладиаторов, свидетелем которых ему доводилось быть бесчисленное количество раз, или как во время его страстных любовных приключений с красивыми женщинами. Ему нравилось испытывать наслаждение от хорошего вина, от жарких и страстных ночей. Ему нравилось пробовать новые и редкие деликатесы. Ему нравилось наблюдать за танцорами, слушать певцов, ходить на зрелища.

Жизнь должна быть насыщением голода. Жизнь необходимо проглатывать, а не посасывать. Но такая жизнь стоит денег… и немалых денег.

Несмотря на все речи и увещевания отца, Марк был уверен, что жизнь в Риме, как и во всем мире, определяется не честью. Ею движут золото и деньги. За деньги были куплены союзы и торговые соглашения; деньги получают воины, которые расширяют границы империи. Деньгами был обеспечен Пакс Романа.

Марк осторожно спускался с Авентинского холма. Город был полон разбойников, всегда готовых напасть на зазевавшихся прохожих. Марк был осторожен. Его реакция была молниеносной, а кинжал острым. Он не боялся нападений и даже был бы рад им. Хорошая кровавая драка могла бы заставить его забыть о том разочаровании, которое осталось в нем, после того как отец высказал ему свои надежды и ожидания. Откуда у отца это неожиданное презрение к деньгам, если он сам жизнь посвятил тому, чтобы скопить богатства? Марк даже рассмеялся во весь голос. Он, по крайней мере, в своих стремлениях к богатству честен. Он не делает вид, что презирает то, что обеспечивает ему желанный образ жизни.