Ветры Империи - [16]

— Прелесть моя, как же вас зовут? — шепнул Эрик незнакомке. — И почему я не видел вас прежде?

— Я — Бэла из рода Мант, — прошептала она в ответ и чуть заметно кивнула на танцорку. — А хороша, верно? Ты хотел бы ее?

Вот так скромница! — снова подумал Эрик и с облегчением рассмеялся.

Дождавшись высочайшего позволения, гости дружно атаковали завалы съестной экзотики, изредка поглядывая вниз, где нагие охотники все-таки забили зверя, хотя это стоило им многих увечий, и теперь тоже пировали, вгрызаясь в тушу с разных сторон. От них не отставали подоспевшие подружки, причем расплачиваться за угощение им приходилось прямо здесь же, среди объедков. Впрочем, скоро поднялся ветер, засыпая снегом камни, и голышам пришлось срочно расползаться по щелям, волоча за собой остатки туши.

Случайно Эрик взглянул вверх и застыл с куском во рту, впервые увидев четвертое кресло занятым. За фигурным столиком императора укромно расположился Верховный Хранитель Ат — небольшой изящный человек неопределенного возраста и пола. Показывал он себя публике не часто, а его появление на императорской вечеринке было вообще из ряда вон. Не многовато ли сюрпризов для одного дня?

Чуть погодя в зале потухли светильники, зато над головами заоблачной четверки вспыхнули прожектора и поползли лучами по гостевому столу, вынуждая придворных поочередно застывать, чтобы с вершины их можно было разглядеть. И тут Эрику пришлось удивиться еще раз, потому что Бэла немедленно и без церемоний перебралась к нему на колени. Сама по себе эта вольность была здесь делом обычным, однако по пути девушка, будто невзначай, раздвинула створки его паховой амбразуры и накрыла ее — уже нагим задом. Высвободившийся ствол сразу угодил в цель, тоже вполне готовую к встрече, и Эрик затрепетал, ощутив их первое слияние. Застенчиво смеясь, Бэла ерзала по его коленям, с каждым движением нанизываясь на чужую плоть все основательней и не забывая при этом подкармливать себя и Эрика. Иногда сквозь ее смех прорывались сдавленные рыдания, но слышал их, наверное, один Эрик — со стороны их возня выглядела совершенно невинно. А когда истощилось терпение, Эрик тоже постарался скрыть содрогания и стоны за негромким смехом.

— Милый мой! — чуть слышно шептала Бэла, впуская его в себя до упора. — Тебе хорошо, правда? Только тише, пожалуйста, тише…

Их снова накрыло лучом, и запрокинув голову, Эрик разглядел на фоне сияющего круга неподвижный узкий силуэт. Сквозь навернувшиеся слезы ему показалось, будто Верховный Хранитель внезапно надвинулся на него и заглянул пылающим взором в самые глаза. И что он там увидел, интересно? Несчастный скопец, где уж ему понять!..

Силуэт заслонила обнаженная фигура танцорки, распахнутая, как перед любовником, и словно раскаленная прожекторным светом, — и Эрику вновь почудился сторонний взгляд, только горящий уже совсем иным огнем. Выходит, все их хитрости не обманули профессионалку, и малышка не прочь приобщиться? А почему нет, разве Бэла станет жадничать? А Хранители — пусть их!..

3

Развалившись в кресле, Горн с размеренностью автомата, один за другим, бросал в рот крупные твердые орехи, а из-под приспущенных век лениво наблюдал за происходящим в охранной комнате. Дежурство близилось к завершению, спустя примерно час их должны были сменить, и пока этот день не отличался от многих других.

Старший Страж Крауг по своему обыкновению курсировал вперед-назад вблизи входной двери, скрестив руки на груди и не выпуская из ладоней рукояти коротких мечей, острия которых торчали над его плечами, будто сложенные крылья. Постоянная настороженность помогла ему пережить десятка полтора покушений и почти втрое превысить средний срок службы Стражей. В остальном же Крауг ничего примечательного из себя не представлял — усердный служака и религиозный фанатик, не задающий лишних вопросов ни себе, ни другим.

Третий постовой, Эрик, изящно восседал за пультом, перед просторным экраном, и развлекал себя незримым путешествием по укромным уголкам Храма, почему-то особенно часто попадая в покои Жриц, где с веселым любопытством созерцал сцены, для постороннего глаза не предназначенные. Эрик был совсем молод и хорош собой необыкновенно — эдакий ходячий идеал имперской аристократии: смуглый до черноты, стройный и плечистый, великолепно сложенный, с тонкими, но безусловно мужественными чертами треугольного лица. Вдобавок он виртуозно фехтовал и стрелял, но при этом выделялся изысканностью манер и одежды — когда хотел. Происходил юноша из древнего и знатного рода Тигров, увы, впавшего в немилость и утратившего влияние еще при прежнем императоре.

На экране щебечущая стайка Жриц впорхнула в душевую, и Эрик с энтузиазмом последовал за ними, переключившись на соседний «глазок». Укоризненно поцокав языком, Горн проворчал:

— И что за радость глазеть, когда нельзя пощупать?

— Ты всегда был грубым прагматиком, дружище Горн, — весело откликнулся Эрик. — Ну взгляни: разве не приятно ими просто любоваться?

— Этими худышками? — Горн с пренебрежением фыркнул. — Не мой товар. Я привык к здоровой и обильной пище, чтоб было за что…