Вьетнамская жар-птица - [52]

– Всё, мы в пролёте, – уныло сказала девица, сидящая рядом с Верой, с фиолетовыми волосами и пирсингом в губах, языке и бровях. – Они нас и слушать не станут, ясное дело. Время почти полночь… Потопали-ка по домам, подруга.

Словно в ответ на её слова дверь, за которой находилась святая святых – кабинет продюсера, распахнулась, и из неё высунулся взлохмаченный человечек в очках, с несколькими листками бумаги в руке.

– На сегодня всё, – объявил он, – прошу нас покорнейше извинить, прослушивание окончено.

Народ, собравшийся на кастинг, разочарованно загудел.

– Постойте, – человечек зашуршал листочками, – последняя тройка вокалистов на сегодня… Ранвир Капур, Лали Громэ и Вероника Мендес.

Вера захлопала глазами, не понимая, за что ей вдруг такая честь.

– А почему это они – последняя тройка? – обиженно выкрикнул кто-то из толпы. – Я вот раньше пришёл!

– Так велел продюсер. – Человечек виновато развёл руками. – Имена, говорит, у них красивые. Так и просятся на афишу!..

На Майкла Стоуна, продюсера и композитора мюзикла «Роса», впечатление произвело не только имя Веры, но и её голос. Он моментально дал ей главную роль в своей постановке, после премьеры которой, что называется, Вера проснулась знаменитой. Народ валом валил на Бродвей, чтобы послушать новую сладкоголосую диву. Имя «Вероника Мендес» отныне не сходило с театральных афиш.

Жаль, что Хуан Карлос не смог порадоваться её успеху. К тому моменту, когда Вера стала звездой мюзиклов, страстного и преданного ей мексиканца уже не было в живых…

В Америке Вера пристрастилась к индийской кухне и регулярно покупала себе специи – кардамон, зиру, кориандр, куркуму и асафетиду. Она добавляла их в мясные и овощные блюда, а Тори ворчала, что вонь от этих пряностей стоит на всю квартиру. Неподалёку от дома, где девушки снимали жильё, находился магазин «Специи и сладости от Салима». Его держала семья индийских мусульман из Лакнау. В магазине было очень атмосферно – пахло ароматическими палочками, а из колонок постоянно играла какая-нибудь индийская мелодия. За прилавком покупателей обслуживали поочерёдно дети хозяина. Сын был милым юношей лет шестнадцати с оленьими глазами и длинными ресничками, дико смущающимся при Верином появлении, потому что она привыкла над ним невинно подшучивать. Его сестре не так давно исполнилось восемнадцать, и родители её уже просватали. Это была девушка удивительной красоты. Когда она стояла за прилавком в своём ослепительно-жёлтом сари, с позвякивающими браслетами на тонких руках, и устремляла на покупателя внимательный ласковый взгляд, одновременно небрежным взмахом головы откидывая назад водопад чёрных волос, ею невозможно было не залюбоваться. Изредка до особо важных клиентов снисходил сам хозяин – Салим, или его супруга, степенная Шехназ. Вера привыкла болтать с этим милым семейством, пока выбирала специи и десерты, и иногда – в знак особого расположения – ей даже наливали чашечку свежесваренного чая «гарам-масала».

– Мне нравится ваша музыка, – откровенничала Вера с индийцами. – У вас совсем иная музыкальная и вокальная школа, и это так… необычно, так завораживающе!

В конце концов сын Салима, ещё больше краснея и смущаясь, стал незаметно вкладывать в её пакет с покупками бонус – диск с индийскими песнями, которые он записывал специально для неё.

– Когда ты уже перестанешь тратить время на всяких мексов и индусов и найдёшь себе нормального классического американца? – беззлобно подтрунивала над ней Тори.

Вера пожимала плечами:

– Только после тебя!

Иногда – не чаще, чем раз в полгода, – Веру навещала сестра Дина. Она прилетала в Нью-Йорк, чтобы развеяться и пошопиться, и привозила свежие сплетни из Портленда. Динка была уже совсем взрослой – ей шёл двадцать третий год, она оканчивала свой университет и была помолвлена с однокурсником. Вера радовалась её визитам, расспрашивала об отце, о мачехе, осторожно выведывала, есть ли какие новости об их школе, надеясь услышать весточку о мистере Бэнксе… Увы, Дина ничего о нём не знала.

Случались и другие приятные встречи – к примеру, однажды из Москвы в Нью-Йорк прилетел Илья, Верин друг, он же «Иисусик». Он был известным музыкантом, участником популярного столичного джаз-бэнда, и их команду наперебой приглашали на гастроли во все уголки мира.

– Госсспади, Верунчик, – сказал он, позвонив ей из гостиницы, – как вы живёте в этом своём Нью-Йорке, он же ещё безумнее и суматошнее, чем Москва!

Услышав знакомый голос, Вера завизжала от радости и немедленно пригласила Илью в гости на вечер, пообещав накормить его ужином. Она не видела старого друга пять лет, и, хотя они регулярно переписывались и обменивались свежими фотографиями, ей не терпелось обнять его вживую, расспросить о Москве, об общих друзьях и знакомых, о бабушке…

Илья произвёл на её подругу Тори ошеломляющее впечатление.

– Какой красавчик! – прошептала она Вере, когда тот отправился в ванную мыть руки.

Вера посмеивалась, но никак это не комментировала, не желая раньше времени разочаровывать свою руммейтку.

Накануне Вера как раз купила в супермаркете осьминога и решила, что устроит другу роскошный ужин с морепродуктами. Сама она не очень любила всех этих морских гадов, но Илья с детства отличался изысканным и оригинальным вкусом. Однако все её старания пошли насмарку – оказалось, что Илья вегетарианец.