Ветхий дворец - [85]

Оно взорвалось в окружающий его мир, крича - вот оно я!

Парапеты, золотистые и серебристые в солнечных лучах, взметнулись над Рекой и смеялись вместе с ней. Вымпелы развивались на башнях, сияющих чистейшей белизной. Внутри прорастали коридоры, соединяясь с комнатами, которые только еще будут, и оно возводило винтовые лестницы широкие и удобные, ибо время страха миновало. Оно смеялось над окружающим миром и приглашало его присоединиться к танцу созидания.

Замки, дворцы и халабуды отворачивали свои лики прочь, объятые страхом и завистью, а оно лишь смеялось и звало - присоединяйтесь! Присоединяйтесь! Внутри вас тоже есть жизнь. Сейчас они отвернулись прочь. Но они не смогут ни уничтожить его, ни забыть.

Рождение, и смерть, как будто это одно и то же. Ибо если нет, слишком часто они появляются вместе, чтобы так уж отличаться.

История его только начинается.

История тех, кто внутри, еще не завершена.

ШЕСТНАДЦАТЬ. ДЕРЕВО

Миклош смотрел вокруг, удивляясь, как все внезапно стихло. Он сразу осознал, что находится под сенью ветвей дерева. Хруст, скрежет и грохот он слышал, но как бы издалека.

Андор стоял на коленях, баюкая свою руку, безразличный ко всему окружению. Бригитта осматривалась, точно как Миклош. Вильмош выпрямился и, что совершенно необъяснимо, кровь из его ран, кажется, вовсе перестала течь. Виктор покачал головой и моргнул. Шандор приподнимался, но глаза его были закрыты, словно он задумался. Ласло не двигался, смотрел в потолок и глубоко дышал.

Миклош обнаружил, что все еще держит посох. Он смотрел на него, а Бёльк мрачно смотрел в ответ.

- Что происходит, Бёльк?

- Новое начало, хозяин.

Миклош вздрогнул.

- Но как это ты живой?

- Как всегда. Это мое тридцать восьмое воплощение. Я изменился, но ведь все изменяется.

- Я рад, что ты жив, Бёльк. Просто передать не могу, как я рад.

- Спасибо, хозяин. Сам я этого не чувствую, но так и должно быть.

Миклош моргнул.

- Что ты имеешь в виду - должно быть?

- Хозяин, ну как я могу что-то чувствовать, если ты вырезал мне сердце?

Рука Ласло болела, он опустил взгляд и обнаружил, что сжимает эфес Аллама. Рядом со своей ногой он увидел сломанный, покореженный клинок.

Он поднес эфес к своим глазам и увидел, что доверенное ему предками рухнуло.

Он не знал, как и что защитило его, или где он вообще оказался, но это не имело значения. Дворец вокруг него распадался на части. Где-то над ним, в башне, вероятно, умирали сейчас его родители, раздавленные падающими камнями. Он попытался найти в себе силы горевать, но не сумел. Они все равно что умерли много лет назад, когда он стал королем. Лучше бы им и не дожить - тогда они не увидели бы, что из этого вышло.

Взгляд его скользнул по Миклошу, который внимательно взирал на этот странный посох, а губы его шевелились, словно он молился. Что это такое на самом деле? Тоже неважно.

Бригитта удивленно осматривалась вокруг. Бригитта, кто бы мог подумать! Девчонка из таверны помогла его падению. А теперь, конечно, она будут издеваться над ним вместе с Миклошем. Или не будет. Это, в своем роде, еще хуже.

Усилием воли он приподнялся, затем встал на ноги. Подумал было, не дать ли знак Шандору, но глаза чародея были закрыты. Он что-то готовит? Ласло внимательнее посмотрел на него. Нет; если бы он что-то мог сделать, он бы уже это сделал.

Ощущения движения не было, однако хруст, скрежет и грохот слышались где-то снаружи этого - чего именно? Лучше не знать. Он и не хочет знать.

Он откашлялся, чтобы голос не подвел его, и тогда сказал:

- Миклош.

Брат поднял взгляд и, кажется, удивился, что он встал. Ласло бросил ему эфес Аллама. Миклош поймал его и положил рядом с собой. Ласло проговорил:

- Теперь это твое. Делай с ним что хочешь.

Он шагнул в зеленую трепещущую стену и ничуть не удивился, что способен пройти сквозь нее. И не удивился также, что падает - прямо в воздух, в дневной свет, во внешний мир, где был двор и покосившиеся внешние стены.

Он почувствовал, что вывихнул колено, когда рухнул на землю, и поднял взгляд как раз вовремя, чтобы разглядеть изящную резьбу на каменном барельефе, который его и убил.

Бригитта шагнула к Миклошу. Он взял ее за руку.

- Думаю, он мертв, - сказал он.

- Ласло?

- Да. Я почувствовал.

- Мне жаль.

Миклош прижал ее ладонь к своей щеке.

Она проговорила:

- И что ты будешь с этим делать?

Он перехватил ее взгляд, направленный на рукоять Аллама, и пожал плечами.

- Не знаю. У тебя есть идеи? Похоронить, возможно.

Она покачала головой.

- Используй его. Сейчас это полезный символ. Могущество его рассеяно, и скорее всего, он начнет ржаветь, но пока он не бесполезен.

- Ладно, - отозвался Миклош. Он понял, что испытал слишком многое, чтобы сейчас о чем-либо спорить. Даже хорошо, что кто-то другой может за него решить. - Вильмоша видела? Ему каким-то образом стало лучше.

- Лучше? - она развернулась, и лицо ее вытянулось от удивления. - А ты прав. Не понимаю; он же уже умирал. Надо подойти посмотреть.

Миклош кивнул. Он сидел на полу, скрестив ноги, и изучал самоцветы на эфесе. Нескольких сапфиров недоставало; вероятно, их уже и не найти. Не то чтобы важно, но печально.

Он вновь обвел взглядом помещение. Вильмош сел, хотя Бригитта опустилась на колени рядом с ним. А потом Миклош увидел Андора, прищурился и быстро встал.