Ветеринар для единорога - [130]

Ухмылка Влатмира стала шире. Танцуя вокруг девушки, он теснил ее все ближе к огню.

— Анни! — крикнул Кружка. Его рука взметнулась вверх и назад.

В стену над пылающими бревнами, чуть не задев ухо Анни, вонзился нож. Она секунду непонимающе смотрела на него, потом схватила правой рукой. Она успела выставить нож перед собой как раз в тот момент, когда на нее кинулся Влатмир. Казалось, рука Анни действует по своей собственной воле: нож глубоко вонзился в грудь волка, повернулся в ране и проник между ребрами в сердце. По инерции зверь налетел на стену рядом с Анни и яростно вонзил зубы в дерево, прежде чем умер.

Тело вир конвульсивно дернулось — началось превращение волка в человека. Анни растерянно посмотрела на него, потом перевела взгляд на серебряный кинжал в собственной руке.

Лишившись вожака, волки растерялись, их атаки стали беспорядочными. Они метались в густеющем дыму, мешая друг другу.

Лори, загораживая собой грифона, заехала кочергой в бок волчице, та взвизгнула и отскочила, налетев при этом на другого оборотня. Обезумевшие от суматохи и дыма звери зарычали друг на друга: началась схватка за место вожака. Один за другим волки теряли интерес к людям и выскакивали в пролом, занятые делами собственной стаи.

На смену им в дыре появился первый солдат. Он начал пробиваться к задней стене, делая короткие нерешительные выпады.

— Не пускайте их! — крикнул Кружка, но момент был упущен.

Конфетка схватился со вторым солдатом — тем самым костлявым человеком, которого они заметили раньше. Воин методично теснил его, отбивая все удары щитом. Скоро у пролома освободилось достаточно места, чтобы и другие солдаты могли протиснуться внутрь гостиницы. Они появлялись по двое и немедленно вступали в бой.

Но защитники были на своей территории, и все они не раз играли здесь в ловилки. Мелина с рукой на перевязи сражалась с женщиной из армии Морганы, прыгая вокруг колонны и используя поднос в качестве щита. Кружка сражался так же спокойно, как и играл, разделываясь с одним противником за другим. Руди, кашляя от дыма, напал на очередного солдата. Продвижение неприятеля замедлилось.

У нападавших были заметные потери, но их было больше, и перевес медленно, но неумолимо начинал сказываться. Когда ранили или обезоруживали одного солдата, когда один воин умирал или обращался в бегство, на его место вставал другой. И гостиница горела все жарче, дым становился гуще, пламя выше.

К тому же налетевший откуда-то ветер раздувал огонь.

— Я больше не выдержу, сквозь кашель пробормотал Дэйв и начал прорубаться к пролому, встречая удивительно мало сопротивления, но внезапно остановился, чуть не потеряв равновесие, над телом Каррона.

Бессмысленное женское лицо воззрилось на него, когда мимо гостиницы скользнуло змеиное тело. Ламия развернулась и снова показалась в проломе. Она начала открывать рот, и открывала его, и открывала, челюсть выскочила из сустава, стала видна утроба метровой глубины.

Ли Энн рванулась вперед, схватила Дэйва за руку и оттащила назад. Он был бледен и не сразу пришел в себя.

— Не выходите из зала, — приказал Кружка. — Они норовят вынудить нас к этому.

Но солдаты, как до этого вир, не подпускали защитников к горящей стене и не давали гасить огонь. Рано или поздно тем все-таки пришлось бы выйти на открытое место или погибнуть в пламени.

В любом случае победа останется за Морганой.

Ветер усилился, и неожиданно у пролома началась свалка — солдаты лезли друг через друга, отчаянно стремясь укрыться в гостинице. Всякий порядок и дисциплина были забыты. Воины Морганы начали рубиться между собой, чтобы только скорее оказаться внутри. Отразить это вторжение было невозможно.

— Все к задней стене! — прокричал Кружка. Защитники гостиницы стали отходить. Дэйв и Конфетка подхватили обессилевших Руди и Бемби и оттащили их в глубь зала.

Бидж, спотыкаясь, пробралась в угол, где лежал Стефан. Он приподнялся и трясущимися руками начал размахивать мечом, увидев, что воины приближаются. Бидж поразило выражение их лиц: на них был написан откровенный ужас.

Огромного роста толстяк, отдуваясь, пробился к коридору, ведущему ко входной двери. Бидж проводила его взглядом, но он скрылся в дыму и больше не появлялся.

Перед Бидж упал солдат с мечом в спине, бежавшая следом рыжеволосая женщина наступила на тело. На какой-то ужасный момент Бидж оказалась лицом к лицу с Морганой: это была сама холодная жестокость, сама беспощадность.

Но под оболочкой ярости скрывалось что-то еще более отвратительное: битва была почти проиграна для Морганы, кровь на ее руках была кровью ее собственных солдат, и все же она была счастлива — счастлива до предела.

Моргана сделала яростный выпад окровавленным мечом — удар, если бы достиг цели, был бы смертельным.

Бидж отклонилась в сторону, парировала удар собственным мечом и поворотом кисти — как при игре в ловилки — обезоружила противницу.

Моргана замерла, не веря случившемуся и ошеломленно глядя на Бидж. Бидж словно окаменела, занеся меч для решающего удара, но неспособная его нанести.

Затем Моргана улыбнулась и ударила кинжалом одного из собственных воинов, тот рухнул, и Моргана подхватила его меч, отвела им в сторону клинок Бидж и, наклонившись вперед, левой рукой коснулась, как бы благословляя, лба девушки: на нем остался кровавый отпечаток.