Ветеран - [7]

— Что это значит?

— Делай, что я тебе сказал!

Это было сказано резким, не терпящим возражений тоном. Но, когда я отшатнулся от него, несколько испуганный, на лице Макса появилась широкая дружеская улыбка.

— Все нормально, не беспокойся. Ну, а теперь — за работу.

И он прошел в спальню, закрыв за собой дверь.

Я сложил зеленую бумажку и спрятал ее во внутренний карман куртки. Затем взял с полки книгу, взял не глядя, с самого верха, где у меня стоят книги по психологии. Усевшись на диван, я раскрыл её на первой попавшейся странице и стал читать, не понимая ни одного слова.

Теперь у меня появилась возможность подумать. С того момента, когда я рассказал Максу о двух красных глазах, я успевал только слушать, стараясь держать себя в руках. И еще шагать. Теперь, наконец, я удобно устроился у себя дома и мог спокойно поразмышлять.

— В конце концов, это просто глупо, — сказал я себе. — Тебе показалось, что ты увидел что-то странное, пугающее? Ну и что? Была ночь, ты не разглядел ничего определённого. Наверняка можно найти весьма простое логичное объяснение присутствию этого сгустка мрака на пожарной лестнице. Макс тут же уловил, что я струхнул, а когда ты рассказал ему обо всём остальном, он решил разыграть тебя в привычной для него манере. Можно поспорить на что угодно, что сейчас он тихо веселится, развалившись на твоей кровати и прикидывая, сколько времени у тебя уйдет на то, чтобы…

Внезапно за окном пронёсся порыв сильного ветра — словно кто-то снаружи потряс оконную раму. Интенсивность шума сначала нарастала на протяжении нескольких секунд, а потом всё резко оборвалось. Несмотря на наступившую тишину, у меня осталось ощущение какой-то скрытой угрозы. Казалось, что не ветер, а нечто более материальное продолжало оказывать давление на хрупкую стеклянную преграду.

Я не повернул голову к окну, даже на мгновение не взглянул в ту сторону, хотя мне хорошо было известно, что вдоль здания с этой стороны не было ни пожарной лестницы, ни даже узкого карниза. Может быть, я вел себя таким образом именно потому, что я уже ЗНАЛ? Я не шевелился, уставившись в книгу, которую не читал, с бьющимся сердцем, охваченный с ног до головы ледяным холодом, ощущая близкое присутствие чего-то кошмарного…

Теперь я полностью отдавал себе отчёт в истинной причине своей первоначальной недоверчивости: это был инстинктивный рефлекс самозащиты при столкновении с непонятной опасностью, когда я полностью признал существование пса мрака (о чём я уже сказал Максу), невидимых сил зла, о которых никто даже не подозревает, но для которых вся наша Вселенная — всего лишь поле вечных сражений. Что же касается Макса, то он, несомненно, был сбившимся с пути скитальцем во времени, отчаянно пытающимся сейчас с помощью каких-то фантастических приёмов связаться со своим руководством и позвать на помощь. Да, теперь я верил в невероятное, в существование смертельно опасного представителя чудовищных сил, зловещего создания, блуждающего по улицам Чикаго.

На этом ход моих мыслей оборвался. На дальнейшее моего воображения просто не хватало, и поэтому я стал непрерывно прокручивать в голове одни и те же мысли, одни и те же предположения, с каждым разом делая это все более и более судорожно. Казалось, что мой череп вот-вот лопнет, не выдержав нагрузки… Внезапно у меня возникло безрассудное и необъяснимое желание повернуть голову. Повернуть ее к окну и взглянуть…

Тем не менее, я успешно сопротивлялся, заставляя себя сидеть с открытой книгой на коленях. Я читал:

«Архетип Юнга опрокидывает все барьеры пространства и времени. Более того, он может освободиться от принципа причинности. Он обладает способностью к познанию, явно имеющую мистические свойства. Согласно Юнгу, душа — это реакция личности на подсознание. У любой личности она включает в себя два элемента: мужской и женский, анимус и аниму…»

Что касается последней фразы, то я прочитал её по меньшей мере раз десять — сначала всю сразу, очень быстро, потом медленно, каждое слово по отдельности, так что в итоге она потеряла для меня всякий смысл, и я не смог продолжать гипнотизировать себя этим текстом.

До моих ушей донеслось потрескивание оконного переплета. Я положил книгу, встал и, глядя строго перед собой, прошел на кухню, взял пригоршню печенья, открыл холодильник…

И коварное потрескивание, результат яростного напора, с которым таинственное существо атаковало окно, тут же последовало за мной. Этот звук долетел до меня сначала от первого окна кухни, затем от второго, потом от застеклённой двери. Но у меня оставалось ещё достаточно сил, чтобы сдержаться и не смотреть в ту сторону.

Я вернулся в гостиную и остановился в нерешительности перед пишущей машинкой, в которую был вставлен чистый лист бумаги. Потом уселся на диван поблизости от окна, положил на стоявший рядом столик печенье, поставил бутылку молока и снова взялся за книгу по психологии.

Шум за стеклом немедленно возобновился, но теперь он был намного сильнее, словно существо начало проявлять нетерпение.

Я попытался найти место, на котором прервал чтение, но без успеха. Затем я взял печенье, но тут же положил его назад. Протянув руку к бутылке с холодным молоком, я сразу же почувствовал, как горло перехватил спазм. Взглянув на пишущую машинку и вспомнив о листке зеленой бумаги, переданном мне Максом, листке, на котором ничего не было написано, я внезапно понял смысл этого: каким бы ни был исход этой ночи, Макс дал мне возможность напечатать над своей подписью любой текст, снимающий с меня могущие возникнуть подозрения. Например, фразу, говорящую о его намерении покончить с собой. Независимо от того…