Ветеран - [26]

– Трудно сказать, сэр.

– Так да или нет, мистер Адамс? Соответствуют ли исследованные вами отпечатки такой ситуации?

– Да.

Еще одно тайное послание судье Джонатану Стейну. Вот что будет утверждать Гарри Корниш в своих показаниях, вот полное и подробное объяснение появления его отпечатков на бумажнике. Мистер Джонатан Стейн задумчиво смотрит на Вэнситарта и время от времени что-то записывает.

Остался мистер Виджей Патель. Его свидетельские показания и результаты двух опознаний выглядят непоколебимыми. Мисс Сандаран поэтапно проработала и обговорила с ним каждую деталь. Бернс заметно расслабился. Сейчас он возьмет реванш. Вэнситарт поднялся со своего места:

– Мистер Патель, вы человек, несомненно, честный.

– Надеюсь, что да, сэр.

– Человек, который при малейшем сомнении, что может ошибиться, не станет проявлять самонадеянности и отрицать саму возможность такой ошибки?

– Надеюсь, что нет.

– В своих показаниях вы утверждаете, что видели мистера Прайса со всей отчетливостью, поскольку он стоял лицом к вам, так?

– Да. Я видел его из витрины магазина. Он находился справа, повернув лицо так, что я видел его в три четверти оборота.

– Но ведь он в этот момент смотрел также на жертву. Стало быть, жертва, этот хромой мужчина, стоял, отвернувшись от вас. И именно поэтому вы впоследствии не могли описать его лица.

– Да.

– А второй грабитель, мистер Корниш, согласно вашим же утверждениям, находился у жертвы за спиной. Тоже отвернувшись от вас, так?

– Ну, в общем, да.

– Тогда как же в таком случае вам удалось разглядеть его лицо?

Мистер Патель занервничал:

– Ну, в таком случае, наверное, тогда я его толком не рассмотрел. Разглядел лишь, когда они начали кружить вокруг этого несчастного, пинать его ногами.

– Скажите, мистер Патель, куда бы вы смотрели, если б сами пинали ногами лежащего на земле человека?

– Ну, на этого человека.

– Это, надо понимать, вниз, на землю, так?

– Да.

– Могу ли я с разрешения суда попросить мистера Корниша встать?

Гарри Корниш поднялся вместе с тюремным офицером-охранником, к которому был прикован наручниками. Судья Стейн взирал на эту сцену с недоумением, а Вэнситарт неумолимо гнул свое:

– Мистер Корниш, посмотрите, пожалуйста, вниз. Представьте, что вы разглядываете лежащий у ваших ног предмет.

Корниш повиновался. Длинные жирные патлы свалились на лоб и закрыли лицо. В зале повисло напряженное молчание.

– Можете сесть, мистер Корниш, – сказал Вэнситарт. А затем вновь обратился к хозяину магазина: – Насколько я понимаю, мистер Патель, вы в тот момент видели худощавого мужчину с узким лицом и длинными волосами и видели его с расстояния в тридцать ярдов. На следующий день, когда вам показали снимок худого узколицего мужчины с волосами до плеч, вы решили, что это тот самый человек. Могло так случиться или нет?

– Наверное, – пробормотал Виджей Патель.

Бернс напрасно пытался встретиться с ним взглядом. Тот отводил глаза. «На него надавили, – с отчаянием подумал Бернс. – Кто-то позвонил среди ночи, тихий, но убедительный голос в трубке, упомянул о его жене и дочери. О господи, только не это!»

– Теперь что касается мистера Прайса. Вы когда-нибудь посещали матчи с участием «Арсенала» в Хайбери, мистер Патель?

– Нет, сэр.

– Вы утверждаете, что в тот ужасный день выглянули из витрины и увидели на противоположной стороне улицы плотного молодого человека с наголо стриженной головой, так?

– Да.

– Но если б вы хоть раз посетили Хайбери в день матча, то увидели бы там сотни молодых людей, подходящих под это описание. А если б хоть раз внимательно всмотрелись через ветровые стекла белых фургонов, что разъезжают по улицам северного Лондона каждый день, то в пятидесяти случаях из ста увидели бы за рулем с целую сотню в точности таких же молодых людей. И знаете, как обычно одеты эти ребята, мистер Патель? Синие джинсы, как правило, грязноватые, широкие кожаные ремни и не слишком чистые футболки. Почти что униформа. Вам доводилось видеть похожих людей прежде?

– Да.

– На всех улицах Лондона?

– Да.

– А также на экране телевизора, когда мы все со стыдом становимся свидетелями зрелища, как какая-нибудь иностранная полиция пытается справиться с распоясавшимися английскими болельщиками?

– Да.

– Мистер Патель, жертва никак не могла нанести нападавшему удар такой силы, как вы описываете. Тогда бы костяшки пальцев правой руки были бы разбиты в кровь, или на них остались бы синяки. Вы видели, как он приподнял правую руку и взмахнул ею. Но вам не приходило в голову, что сделал он это просто с целью отвести от себя удар? Могло так случиться или нет?

– Да, думаю, что могло.

– Но если вы могли ошибиться в этом, то, наверное, ошибаетесь и в другом. И не разглядели как следует лица человека с расстояния тридцати ярдов?

Бернс обхватил голову руками. Тот, кто обрабатывал и запугивал Пателя, знал свое дело. И Патель не забрал свои показания, не стал отказываться от сотрудничества с полицией лишь потому, что его могли обвинить в злонамеренном оговоре. Просто заменил «абсолютно» на «вероятно», «определенно» – на «может быть». Но «может быть» недостаточно для того, чтоб суд вынес обвинительный приговор.