Ветер вересковых пустошей - [33]

ГЛАВА 15

На следующее утро Горлунг сидела на широкой лавке в своей светлице, красивая как никогда: в лучшем платье из бледно-голубого, почти белого шелка, серебряном венце, подаренном Суль, широкие серебряные браслеты охватывали тонкие запястья, волосы свободно струились по плечам и спине. Она ждала княжича Карна и нервно заламывала руки, призывая великую Фрею помочь ей. Эврар, посланный за Карном, ушел уже давно, но княжич всё не приходил, и это внушало беспокойство Горлунг. А если сын князя Фарлафа так и не придет? Где искать его? Как заставить выслушать?

Но вот отворилась дверь и в покой вошли Эврар и княжич Карн, рында, молча и быстро, зашел в одрину княжны, заперев за собой дверь, оставив их одних.

— Приветствую тебя, княжна, — молвил Карн.

— Приветствую тебя, княжич, — ответила Горлунг.

Карн был несколько удивлен, когда немногословный рында Горлунг передал ему приглашение княжны посетить её покои для задушевного разговора. Всё это было так странно, необычно. Неужели княжна хочет лично пожелать ему счастья в предстоящем супружестве? Или попросит не обижать сестру? Карн терялся в догадках.

— Твой рында сказал, что ты хотела меня видеть, княжна, — сказал княжич.

— Да, хотела видеть, — медленно с расстановкой сказала Горлунг. Она смотрела на этого совсем еще мальчика, и ей было даже жаль его, преданного своим братом и невестой. Но, вскинув голову, и посмотрев ему в глаза, княжна улыбнулась и продолжила, — что же ты стоишь, княжич, присаживайся.

Карн присел на лавку, стоящую напротив той, на которой сидела княжна, и выжидающе посмотрел на Горлунг, что — то в её улыбке заставило его насторожиться. И тут мужская гордость Карна взыграла, княжич решил, что Горлунг хочет его очаровать. Улыбка её самодовольная, с примесью жалости, обращенная к княжичу, была воспринята им, как зазывная. И посмотрев на неё, её тонкий стан, черные волосы, раскинутые по плечам, озаренные лучами солнечного света, Карн нашел княжну очень миловидной, почти красивой.

— Княжич, я ведь вижу, что ты человек хороший, воин смелый, ты достоин лишь лучшего в жизни своей, — улыбаясь, сказала Горлунг, — не могу я позволить твориться не справедливости вокруг тебя. Верю, что не заслуживаешь ты жизни в обмане.

— Ты о чем это, княжна? — непонимающе спросил Карн.

— Отцы наши условились о супружеском союзе твоем и сестры моей. Союзе, не скрою, удачном для всех: для тебя, моего отца и сестрицы. Наш с Прекрасой отец назовет тебя своим наследником, и ты получишь после его смерти Торинград, а после смерти отца своего Фарлафград, что сделает тебя одним из самых богатых и могущественных князей на Севере Руси. От моей сестры требуется лишь быть тебе женой доброй и благочестивой. Верно молвлю я?

— Верно молвишь, — сказал княжич, всё еще не понимая, куда она клонит.

— А как может быть Прекраса женой доброй и благочестивой, если еще в девичестве жениху своему коварный обман приготовила? — также улыбаясь, спросила Горлунг.

— Какой обман? О чем ты речь ведешь, княжна? Наговоры на сестру плетешь? Поклеп возводишь? — вскочив с лавки, гневно вскричал княжич.

— Ты, княжич, сядь и дослушай, — холодно бросила Горлунг, улыбка исчезла с её лица, уступив место озлобленности, княжна больше не хотела быть милой, она решила говорить коротко, жестко, по-мужски, избегая подробностей.

— Прекраса, сестра моя, любимая, богами хранимая, и твой брат княжич Рулаф милуются ночи напролет. И это известно не мне одной, слухи по Торинграду разлетаются, подобно огню, подхваченному ветром, так что ты, княжич, обманутый жених. Вот и решила я, что уж больно человек ты хороший, и должен знать всю правду о сестрице моей дорогой и о брате своем любимом. Ведь негоже это, не по-людски жениться на девице, что милуется с другим, делать её княгиней, возносить выше других, если по сути своей она лишь девка блудливая.

Карн недоумевающее смотрел на неё, его мозг отказывался воспринимать то, что поведала ему Горлунг. Это было бы слишком ужасно, его родной брат, с которым они вместе росли и его нареченная невеста так его обманули, предали, смешали его имя с грязью. Не может быть, всё это пустые наветы злой девицы.

— Быть того не может, — потрясенно прошептал Карн.

— Почему же не может? — ехидно спросила княжна, — может, и было. Видимо, сама Лада указала им друг на друга, любовь твоего брата и Прекрасы известна многим, вот вчерашним вечером рында мой их бесстыжих видел вместе. Хочешь, позову его, и Эврар подтвердит мои слова, поклянется самим Одином.

Карн лишь отрицательно покачал головой, в его голове не укладывалось предательство брата и невесты, не верил он в то, что обманули они его. Он не хотел слушать этих речей, не желал видеть людей, которые молвили бы ему об этом низком предательстве.

— Но земли отцов наших всё равно объединить надобно, неважно какой ценой. Ибо для моего отца другого такого шанса может и не быть, ведь не всякому княжичу можно земли доверить, и поддержка дружины отца твоего никогда лишней не будет, да и уговор давний выполнить надобно, ибо и твой отец, и мой дали слово свое, слово князя и воина, поклялись перед богами, — бесстрастно продолжила княжна.