Ветер в оранжерее - [26]

В кафе было прохладней и темней, чем на улице. Дело было утром, и кафе ещё не успело прогреться изнутри. Молодая официантка в сиреневой юбке до колен принесла мне сто грамм водки и компот. Потом она ушла за антрекотом, который я заказал на закуску. Я подумал и крикнул ей вслед: “И ещё сто грамм”. Пока она ходила, я выпил. Через минуту мир изменился. Разные токи побежали от всех вещей ко мне и от меня ко всем вещам. Всё приобрело смысл.

И когда официантка появилась из кухонных недр с подносом в руках, я стал смотреть на её бёдра, обтянутые сиреневой юбкой. Просто так. Хотя это было приятно.

Она подошла к пошарпанному низкому столику, в котором у официанток хранятся рюмки, вилки и так далее, и присела с подносом, чтобы взять вилку и нож для меня. На подносе стояла вторая рюмка водки, и официантка приседала так, чтобы не расплескать. Любой человек приседает в таких обстоятельствах осторожно. Но эта молодая женщина целиком полагалась на свою задницу. Ей не надо было соблюдать никаких мер предосторожности, задница всё делала сама. Она, то есть задница, выпятилась назад, и мне стала видна стальная змейка, на которую сзади застёгивалась тугая сиреневая юбка. “Вот — осторожная задница!” — сказал я себе.

Потом я поел и ушёл, но осторожную задницу со стальной змейкой вспоминал ещё долго.

Вчера же я встретился с одним из самых опасных видов задниц — с задницей зовущей.

На работе понадобилось срочно переслать документы в киевский институт “Квант”. Так как я живу рядом с Киевским вокзалом, то я и взялся за это дело. В качестве премии заработал полдня отгулов. С началом обеденного перерыва я ушёл с работы и отправился на Киевский вокзал.

На путях стоял поезд “Москва — Ковель”. Он проходит через Киев. С пакетом в руках я для надёжности подошёл к спальному вагону, самому респектабельному. Возле всех вагонов на перроне стояли проводники. А возле спального не было никого. Я зашёл внутрь. Внутри всё было коричневое и лаковое. Хорошо пахло поездом. В узком проходе лежала свежевычищенная красная ковровая дорожка. Пассажиров заметно не было. Я постучал в купе, в котором обычно ездят проводники. Никто не откликнулся. Я стал немного в сторону, на всякий случай, чтобы никому не мешать, и решил подождать. Времени до отхода поезда ещё оставалось много.

Киевские поезда всегда волнуют меня. После института я жил в Киеве. У меня даже есть там сын, хотя это и кажется мне странным. Я не видел его лет двенадцать или тринадцать. Наверное, это не есть хорошо. Но что будет, если я его увижу? Есть ли в этом какой-нибудь смысл?

Раньше Киев мне очень нравился. Теперь же этот красивый город в моём сознании как-то связан с агрессией и злобой, которые в высшей мере присущи моей первой жене Оле.

Я стоял в узком вагонном коридоре, и вдруг из купе метрах в трёх от меня вышла женщина. Я не успел увидеть её лица, потому что она очень быстро повернулась и стала удаляться в противоположный конец вагона. У меня замерло сердце. Может быть, не замерло, а наоборот — сильно забилось, этого я сказать не могу. Но сердце забеспокоилось, это точно.

У женщины была изумительная зовущая задница. У неё была очень узкая талия и довольно широкие плечи, длинные ноги и крупная красивая задница, от которой я не мог оторвать взгляда. Ниже плеч свисали очень густые, тёмно-каштановые волосы. В конце коридора, за стеклом вращающейся двери женщина повернулась в профиль и стала что-то прикреплять на стенку, мне не было видно что. Но я увидел зато её большую и одновременно острую грудь, которая вполне уравновешивала задницу. Лицо показалось привлекательным.

“Это и есть проводница”, — с надеждой подумал я. Я боялся ошибиться.

Женщина справилась с тем, что она прикрепляла на стенку, и пошла по пустынному коридору. Только теперь она двигалась на меня. В руках она держала какие-то ключи и плоскогубцы, обмотанные синей изолентой.

Я не отрываясь смотрел на её грудь, ноги и бёдра.

Она улыбнулась. В вагоне по-прежнему никого не было.

— Что вы хочете? — спросила она.

— Теперь я не знаю, — сказал я. — Я не знаю, что я хочу. Раньше я хотел передать документы в Киев.

— Вот эти?

— Да.

— Рубль.

Я достал из кармана несколько скомканных бумажек, синих и зелёных, и не мог найти среди них рубль. Тогда я протянул ей руку с деньгами.

— Возьмите.

— У меня нет сдачи, — сказала она.

Слева у неё блеснул золотой зуб.

— Ничего не нужно, — сказал я. — Какие могут быть сдачи. Где находится город Ковель?

— Пидо Львивом, — ответила она, беря у меня с руки деньги.

Потом она, втягивая живот и ещё сильнее выставляя вперёд грудь, полезла за мелочью в потайной кармашек на поясе юбки.

Я смотрел на неё жадно, как будто понимал, что больше никогда ничего подобного не увижу. И тут она уронила монетки на ковёр и быстро присела. Юбка натянулась на заду и бёдрах, под голыми коленями напряглись гладкие и сильные мышцы.

— Я приеду в Ковель, — сказал я.

— Приезжайте, — ответила она вставая. — Вас там ждуть.

— Кто меня там ждёт? Кто? — поспешно спросил я.

— Ждуть, — сказала она улыбаясь и поглядывая через моё плечо на вход в вагон с таким выражением, как будто она делала что-то постыдное. — Ждуть.