Ветер с востока - [44]

Но хуже всего было положение другой дивизии корпуса, занимавшей позиции в районе Новгорода – 250-й пехотной, она же – «Голубая дивизия» испанских добровольцев. Оказавшиеся в мешке испанцы потеряли последний шанс снова увидеть родину В Россию их никто не звал, и пощады франкистам ждать не приходилось. Тем более что передовые разъезды двух советских кавкорпусов уже должны были встретиться и, оседлав проселочные дороги, сформировать фронт окружения. А вслед за кавалерией вскоре должна подтянуться и пехота.

Прямо перед нами обстановка не менялась уже больше суток – с того момента, как была прорвана блокада и части Ленинградского фронта соединились с войсками, находящимися на Ораниенбаумском плацдарме. На левом от нас фланге, в междуречье Луги и Нарвы, периодически продолжались попытки немецкого 50-го армейского корпуса пробить коридор в Прибалтику через боевые порядки танковой бригады Катукова. Не имея возможности держать сплошной фронт, Михаил Ефимович одним батальоном занял Кингисепп, блокировав тем самым железнодорожный узел, а остальными частями начал маневренную войну по своим правилам с превосходящим его по численности противником. Целью этой игры в кошки-мышки был не захват и удержание какой-либо территории, а нанесение противнику максимального ущерба в живой силе и технике, выход из-под ответного удара и последующая атака в другом месте.

Подобным же образом в октябре бригада Катукова остановила и заставила попятиться танкистов Быстроходного Гейнца под Мценском. Сейчас же надежды немцев вырваться из мешка под Ленинградом тают с каждым часом, но при этом потери бригада Катукова несет тяжелые, по большей части из-за недостаточного количества пехоты и отсутствия в составе бригады самоходной артиллерии. Как говорится, товарищи генералы, делайте выводы. Для глубоких прорывов и рейдов пригодны только механизированные части, где органически сочетаются танки, мобильная пехота, самоходная артиллерия и такое же ПВО, а также мощный автопарк, способный снабдить все это хозяйство топливом и боеприпасами.

Позади нас, в пятнадцати – двадцати километрах южнее линии Псков – Дно – Старая Русса – Холм развертывается Северо-Западный фронт под командованием генерала Горбатова. Насколько мне понятно из сводок, кавалеристы Исы Плиева выдвинуты в качестве боевого заслона к Острову на юге и к Печорам – на самой границе с Эстонией – на западе. Если немцы начнут наступление большими силами, то Плиев должен будет, не ввязываясь в затяжные бои, определить направление главного удара, а затем отступить за линию обороны Северо-Западного фронта. В настоящий момент он у Горбатова занимается что-то вроде силовой мобильной разведки.

Сегодня днем перед нашим выходом из Пскова мы с товарищами немного поговорили… Ну, в общем, провели обмен опытом. Просто удивительно, год вроде еще не сорок четвертый и не сорок пятый, а командиры уже вполне компетентны и все понимают. Скажу честно, это в основном их и только их победа, а мы тут сработали только как детонатор, инициировавший процесс.

Еще когда мы стояли под Москвой, Александр Михайлович Василевский шепотом и по секрету поделился словами Сталина, сказанными в тот момент, когда вождь прочел положенный ему на стол список возможных «гинденбургов» проходящих сейчас службу в РККА на разных должностях. Потому и Горбатов оказался на Северо-Западном фронте вместо Курочкина, и Черняховский на 2-й Ударной вместо Власова, и Говоров попал на Ленинградский фронт на полгода раньше. Кстати, Горбатов в наше время выше командарма так и не поднялся – слишком уж он был самостоятелен и резок на язык. Но тут он вместе с Говоровым – победоносные командующие фронтами, решившие главную задачу операции. А Сталин, что бы о нем ни говорили, уважает как раз именно тех, кто умеет добиваться реального результата.

Кстати, как говорит армейское «шу-шу-шу» про самого Александра Михайловича, маршал Шапошников уже после того, как выйдет из нашего госпиталя в Евпатории, станет начальником Академии Генштаба, а исполняющий его обязанности генерал-лейтенант Василевский будет окончательно утвержден в должности начальника ГШ. Скорее всего, это правильно. Теория – это его призвание.

Есть у Бориса Михайловича при всех его достоинствах один маленький недостаток, полностью отсутствующий у Василевского. Нельзя при планировании операции не учитывать наличие транспортных коммуникаций и личности исполнителей. Такие ошибки дорогого стоят. Война-то не на картах идет, а на местности, а местность – штука суровая, ошибок не прощает.

Загнали тогда 2-ю Ударную по уши в болота, где вместо путей снабжения – две тропки. Вот и получили в итоге Мясной бор и тысячи трупов. А тут еще Власов, не к ночи будь помянут.

А сейчас сменили Власова на Черняховского, сдвинули полосу наступления на двадцать километров к северу, оседлав железную дорогу, и вместо трагедии 2-й Ударной получили вполне успешное наступление.

После Луги, где нас, скорее всего, ждет 285-я охранная дивизия – если ее еще не сняли под Мгу или Любань, – мы пойдем на Гатчину А вот там уже начнутся настоящие танцы с саблями. Будем отсекать 50-й корпус от 28-го. Как сказал мой НШ, «пополам, потом еще раз пополам, потом еще… и так пока противник не будет тонко нашинкован» По дороге полюбуемся на то, что осталось от Сиверской и от штаба Линдеманна. Там, говорят, хорошо поработала наша авиация.