Ветер с севера - [28]

— Я сохранила то, что для тебя, похоже, дороже моей жизни, но это не имеет значения, потому что этот товар, — Куиниэ вызывающе провела руками по своей груди, вниз на талию к затянутым кожей штанов бедрам, — уже нашел своего покупателя. Я помолвлена.

— Вот даже как…

— Оставим этот разговор, Тэргон! Я уже не чаяла увидеть тебя, дом, ощутить под пальцами тепло коры родного дуба, а ты изводишь меня какими-то глупыми вопросами!

— Пока не вернулся Эристор, я глава рода и должен позаботиться о твоем будущем…

— Вот и позаботься! Я хочу помыться и переодеться! Я не делала этого с того самого момента, как корабль покинул Белый архипелаг, — Куиниэ, хлопнув дверью, вышла, а Тэргон, насупившись, уставился перед собой.

«Где же Эристор? — тоскливо думал юный эльф, на плечи которого слишком рано лег груз ответственности. — Я не справляюсь и знаю это! Даже Куиниэ, похоже, чувствует себя уверенней! Помолвлена! С кем бы это?»

Перед внутренним взором Тэргона встали два лица — Кэлибор и Тир.

«Кто из них? Этот рыжий лесной молод и красив, но кто он такой и что может предложить эльфийке из богатого и знатного Дома? А снежный? Почему он решил вернуть свою пленницу домой? А теперь еще и это обещание освободить осажденный замок… Сорок против сотни!»

Тэргон хлопнул себя по коленям и, поднявшись со стула, решительно отправился на стены. Он хотел сделать все от него зависящее, чтобы помочь Тиру в его авантюре.

Хотя был уже поздний вечер, замок гудел, как улей — известие о внезапном возвращении молодой хозяйки в компании северных варваров подобно пожару распространилось среди его обитателей. В коридоре Тэргона встретила его тетушка Эйтель. Служительница культа Лесного духа, обычно в это время уже спавшая сном праведницы, сейчас целеустремленно направлялась к покоям племянницы.

— Это правда? — строго спросила она Тэргона.

— Что, тетушка?

— Куиниэ вернулась от снежных?

— Да.

— Я должна поговорить с ней! — и, отодвинув со своей дороги зазевавшегося юношу, Эйтель двинулась дальше.

Искренне обрадовавшись, что не он явился конечной целью ее явно воспитательного похода, Тэргон запрыгал по ступенькам вниз и выбежал во двор замка.

Куиниэ сидела в ванной, наполненной горячей водой. По комнате разливался аромат трав. Девушка энергично смывала с себя многодневную грязь, распущенные волосы влажно блестели, завиваясь у лица в крупные спирали. Пожилая служанка из числа немногочисленной людской челяди, прижившейся в Доме Красного дуба, уже вымыла их, отжала большим полотенцем и скрутила в тяжелый узел на затылке, закрепив несколькими длинными деревянными шпильками.

— Куиниэ, девочка моя, я должна поговорить с тобой, — тетя Эйтель со вздохом уселась в кресло, стоявшее у окна.

Куиниэ послушно поднялась из ванны, и служанка немедленно окатила ее чистой водой, которая сверкающим потоком охватила стройное тело эльфийской красавицы, с уже вполне оформившейся грудью и по-девичьи узкими бедрами. Вытершись поданной ей купальной простыней, Куиниэ взяла было приготовленную для нее белоснежную ночную рубашку, но потом передумала и приказала подать платье, явно не собираясь ложиться спать.

— О чем ты хотела говорить со мной, тетя?

— Ты провела больше чем полгода среди снежных эльфов, дитя мое. Не отступила ли ты от истинной веры в Лесного духа?

— Нет, тетя. Тир позволяет всем следовать той вере, в которой они воспитаны.

— Твой брат, вернувшись из похода, будет негодовать, что северные варвары были в его доме.

— Лишь бы он вернулся, тетя Эйтель, а уж там посмотрим.

— Молись, моя девочка, и отец наш Дух лесной услышит тебя.

Следуя недвусмысленному приказанию тетушки, Куиниэ опустила голову, прикрывая глаза и взывая к главному божеству всех лесных эльфов, а ее тетушка, посчитав свою миссию исполненной, потихоньку вышла из комнаты. Сначала Куиниэ усердно молилась, но потом мысли ее неуправляемо и неудержимо понеслись в ином направлении. Сжимая руки и тревожно глядя перед собой, она думала о любимом и о том, что сейчас он, возможно, уже готовится вступить в бой.

«Сорок против сотни! Тир просто сумасшедшая! Каким восторгом и предвкушением сияли ее глаза, когда она решилась на свое безумное предприятие!»

Куиниэ вспомнились слова, подслушанные как-то еще на Белом архипелаге. Ана имела привычку разговаривать сама с собой, занимаясь готовкой. В этот раз ее монолог был посвящен Тир.

— Доброго любящего мужа бы ей, да детишек, глядишь, и вылетела бы вся эта ерунда из ее головы, — ворчала тогда добродушная повариха.

Но Куиниэ ни тогда, ни сейчас, как ни старалась, не могла представить себе эльфа, который бы решился взять в жены Тир Серебряную, равно как и то, что она сама может когда-то согласиться на то, чтобы отдать себя в чьи-то руки.

Зато Куиниэ с удовольствием мечтала о том дне, когда Кэлибор станет ее супругом. Его поцелуи и объятия уже приоткрыли перед ней завесу, окутывавшую то, что обычно происходило между эльфами и эльфийками в спальне, за закрытыми дверями или задернутыми пологами, и то, что она увидела, было волнующе прекрасным. Что же ждет ее в супружеской постели? Тут Куиниэ опомнилась и, напоследок торопливо и смущенно помянув Лесного духа, которому вроде как и молилась, вскочила на ноги. У нее еще было много дел. Следовало осмотреть кладовые и погреба. Чем бы ни кончился ночной бой, после него воинов необходимо будет накормить.