Ветер с океана - [34]

Кузьма, колеблясь, обернулся к Мише. Миша напомнил, что скоро к полночи, Кузьму ждут дома. Кузьма вдруг рассердился.

— Ждут, ждут! Я тоже по четыре месяца жду, когда в море. Мое право на берегу повеселиться вволю.

Он рванул дверь передней кабины. Миша крикнул вслед:

— Если твои спросят, где ты, что отвечать?

Такси уже тронулось, Кузьма прокричал, обернувшись:

— Скажешь, что поехал к приятелю.

Миша пошел один. Ветер все усиливался: выл в столбах, гудел в проводах, взметывал кроны деревьев. Медовый запах цветущих лип ночью обычно слабел, но сегодня, от ветра, трясущего ветви, был еще сильней. Миша пришел домой во втором часу ночи и заснул с радостным чувством, что сегодня отоспится вволю: в такую бурю старый Куржак не придет будить его ни свет ни заря.

Утром Мишу разбудил не Куржак, а отец.

— Степан зачем-то вызывает тебя. Он ждет на первом этаже. Миша быстренько оделся, наскоро умылся и побежал вниз. По большой комнате ходил Куржак, у стола сидели хмурая Алевтина, расстроенная Гавриловна и Степан.

— Миша, ты оставался с Кузей, когда я ушел на вахту, — сказал Степан. — До сих пор его нет дома. Куда он мог подеваться?

Миша рассказал, как Ходор уговаривал Кузьму поехать повеселиться и как Кузьма укатил с ним и двумя женщинами в такси. Куржак недовольно покачал головой. — Алевтина с укором сказала:

— Миша, вы разве не могли удержать Кузю? Хоть бы посоветовали остаться!

— Советовал, он не захотел, — сказал Миша. Она сердито повернулась к Степану.

— И ты, хорош! Оставил ночью пьяного товарища неизвестно с кем. Почему не взял его с собой на судно, могли бы в каюте продолжить гулянку, если показалось мало.

— Лина, Кузьма не был пьян, — виновато ответил Степан. — И он не говорил, что ему еще хочется выпить. Не понимаю, почему он поехал с Сенькой. Днем при всех изругал Ходора: «Ты нам не компания, ты — бич!» Миша тоже слышал, пусть скажет.

Миша подтвердил, что днем Кузьма прогнал пристававшего к ним Ходора. Зато вечером, у такси, они разговаривали вроде бы мирно. Куржак с досадой сказал:

— Мирно, немирно… Человек плохой Сенька Ходор, вот какая штука. Когда-то нормальным моряком слыл. А потом покатился. И куда докатится, неизвестно. Водка — она тяжелей гири на дно тянет.

Гавриловна с тревогой спросила:

— Миша, а денег-то Кузя не показывал?

— Каких денег?

— Всех! Рейсовую получку вчера получил, полных семьсот рублей. Так, не заходя домой, и пошел гулять! Это же надо! Он пачками денег ни перед кем не хвастал?

— Нет, пачек он не вытаскивал, — сказал Миша. — Из бумажника вынул пару кредиток, когда расплачивался.

— Вот и Степа так же говорит — не показывал денег. А мне боязно, смерть! Хоть бы скорей вернулся, негодник!

— Не беспокойтесь, вернется Кузьма, — уверенно сказал Степан. — Повеселились в компании, наверно, поздно легли спать…

Куржак сурово сказал:

— Не о том беспокойство, что не возвернется. Семейный человек, передовик своего рыбацкого звания — к неведомой шантрапе на всю ночь! Вот где суть-то! Сенька этот — разве пара? Не на свое место поставил себя Кузьма. Не этому его учили.

— Многому ты его учил, как же! — с негодованием воскликнула Гавриловна. — Одно знал: салака да рыбец! Рыбец, судак, лещ! Сколько кто на берег выдал? Кто в передовиках, кто отстает? Все работа да работа! Хоть бы разок по-хорошему поучил жизни!

— Этим и учил жизни, что работе учил — кормильцем себя видеть в семье, а не постояльцем. Пылинок с него не сдувал, как ты, с тряпкой не ходил подтирать, где наследил.

— Молчал бы уж лучше!

— А ты чего молчанкою-то своей добилась?

— Пойдем, Лина. Будешь Татьянку одевать, а я ей завтрак приготовлю.

Куржак после ухода жены и невестки некоторое время взволнованно ходил по комнате, потом сердито заговорил, обращаясь к Степану:

— Стыдно Лине в глаза смотреть. Несамостоятельный человек! После получки сразу в ресторан! Разве это дело? Разве туда хорошему человеку курс?

Степан сдержанно возразил:

— И я с ним туда пошел, и Миша был. Ничего особенного — не буйствовали, не напивались. Посидели, культурно поговорили…

— Ты с Мишей — особь статья! — Куржаку, видимо, стало совестно, что перехватил в обвинениях. — Вы ребята одинокие, ни жены, ни детей, холостежь. Тут, я понимаю, почему не пойти куда-нибудь? Теперь так. Посидите у нас, пока Кузя заявится. А то старуха раскричится, а при гостях она постесняется. Я загляну в мастерскую, хотели сегодня закончить ремонт второго двигателя.

Степан и Миша обещали дождаться Кузьмы, а если он скоро не появится, пойти разыскивать, где живет Ходор. Миша сказал, когда Куржак удалился:

— Знал бы, что так выйдет, ни за что бы ни отпустил Кузю. Да и кто такой Сенька, не догадывался, я ведь его вчера первый раз увидел.

Степан развел руками.

— Кто такой Ходор, никто не знает. Он ведь всякий! Попади в трудное положение, рубашку последнюю снимет с себя, чтобы выручить. А в другой час тебя же обдерет, как липку, да еще на посмешище выставит. — Помолчав, Степан задумчиво добавил — Ты заметил, что Алевтина вся кипит? Достанется Кузе! Если, конечно, придет не изувеченный.

Миша посмотрел в окно и увидел торопливо приближающегося Кузьму.