Ветер с моря - [13]

Время шло, и девушке пора было возвращаться. Она поставила молоко и еду поближе к спящему, разложила мокрую одежду так, чтобы солнце и ветер, проникавшие через разбитое окно, высушили ее, и вышла из хижины. На двери не было задвижки, и, выходя, Изабелла плотно прикрыла ее. Она вернется, думала девушка, найдет какой-нибудь повод и выберется сюда из Хай-Уиллоуз поближе к вечеру, принесет еще еды. Она села в седло и поскакала полями. Джейсону едва хватило времени почистить кобылу, прежде чем ее осмотрел своими зоркими глазами мистер Крейн.

Полчаса спустя, одетая в свое скромное ситцевое платье, с волосами, перевязанными сзади лентой, Изабелла уже направлялась к миссис Бедфорд, чтобы вместе с нею заняться сортировкой белья, хранившегося в огромных сундуках. Они должны были решить, какие вещи еще можно починить, а какие уже нельзя — эту работу она ненавидела. Изабелла научилась рукоделию еще дома, и это было очень кстати, так как тетя Августа не собиралась тратить деньги на новую одежду для бедной сироты, тем более, что на наряды Венеции уходило много денег. Обноски кузины были велики Изабелле, фасоны и цвет платьев ей не нравились, но она умудрялась так их перешить, что получались удивительные вещи.

В половине пятого ее отпустили.

— Ты хорошо потрудилась, моя дорогая, — ласково сказала миссис Бедфорд, — а день сегодня такой хороший. Подыши свежим воздухом. Иди погуляй в саду.

— Я бы навестила мистера Холланда. Я должна вернуть ему книгу.

— И отнеси его сестре баночку моего клубничного варенья. Я знаю, бедной Харриет нелегко сводить концы с концами. И постарайся не задерживаться, мне не хочется, чтобы ты бродила в сумерках по болотам.

— Хорошо, — сказала Изабелла и быстро вышла из комнаты.

Экономка, вздохнув, проводила ее глазами. Она знала, что не следовало позволять Изабелле дружить с Гильбертом Холландом, но у ребенка было так мало радостей. С нею обращались не как с членом семьи, но и не как со служанкой, она не относилась ни к тем, ни к другим. Что станет с ней и ее братом? Судя по тому, что она недавно услышала, парень водил дружбу с плохой компанией. Когда же решится их судьба?

Гильберт Холланд был викарием в Снаргейте, крохотной деревушке в Уолленд Марш на полпути между поместьем и городком Рай. Официально жители деревеньки были приписаны к приходу Лидда. Кардинал Уолси был здесь когда-то приходским священником. Он и построил эту величественную церковь. Она, подобно маяку, возвышалась над равнинным краем, а ее стрельчатая крыша была видна с каждого корабля, пересекавшего Ла-Манш. Гильберт Холланд был ученым человеком, он страстно увлекался местной флорой и фауной, и уделял гораздо больше внимания своим книгам, чем деревенским прихожанам, и в последние два года он стал одним из лучших друзей Изабеллы. Их встреча произошла случайно.

Однажды он ходил по болотам, отыскивая одно редкое растение и увидел девушку, прислонившуюся к кочке и поглощенную чтением лежавшей на коленях книги. Викарий знал, кто эта девушка. Все на болотах знали о пришедших в дом сэра Джошуа детях-беженцах, как знали и об их сомнительном прошлом. Живя в поместье, семья посещала по воскресеньям церковь в Лидде, и вследствие отчужденности, ставшей принципиальной, — что было достойно сожаления — Гильберт Холланд мало общался с ними, правда, его сестра иногда пила чай с миссис Бедфорд.

Бет, будучи не злой собакой, встрепенулась и коротко тявкнула, когда подошел Гильберт. Изабелла подняла глаза от книги и вскочила на ноги.

— Не убегай, дитя, — мягко произнес викарий. — Скажи мне, что ты так увлеченно читала? — Он взял книгу, которую девушка неохотно выпустила из рук. — Боже мой, оды Горация! Ты умеешь читать по-латыни?

— Немного, не очень хорошо. Во Франции к нам домой приходил учитель.

— Понимаю.

— Я нашла это в дядиной библиотеке, но книга очень трудная.

— Вряд ли нашлось бы что-нибудь более трудное, — сухо заметил мистер Холланд.

— Я не хочу забывать то, чему научилась, — с вызовом ответила девушка.

— А ты хотела бы узнать больше?

Он сам не понимал, что побудило его произнести эти слова, ведь, как многие настоящие ученые, он терпеть не мог учить, и те несколько занятий, которые он был вынужден как-то однажды провести, оставили у него ужасные впечатления. Но что-то в этой французской девушке тронуло его сердце.

Изабелла смотрела на него с сияющим лицом.

— О да, больше всего на свете.

Он нахмурился, вспомнив давнишнюю неприязнь.

— А сэр Джошуа позволит тебе брать у меня уроки?

— Не думаю, что моего дядю волнует, чем я занимаюсь, лишь бы это не стоило ему ни гроша, — откровенно сказала она и сделала паузу. — Но может быть вы…

— Нет, нет, нет, — поспешил он заверить. — Мне не нужно платы. Для меня это будет удовольствием.

— Тогда я могла бы спросить у миссис Бедфорд.

— Спроси и дай мне знать.

Вот так все и началось. В Хай-Уиллоуз об этом не было известно, хотя миссис Бедфорд иногда приходилось нелегко, и занятия Изабеллы стали их общей тайной радостью. Дважды в неделю она бежала через поля и проводила там час, а то и два, в обществе культурного образованного человека. Они занимались латынью и многими другими предметами. Викарий давал ей книги и подготовил ее ум для восприятия истории, поэзии и музыки. А его сестра, считавшая девушку слишком худенькой, кормила ее сытными пирогами с мясом, масляными лепешками и другой домашней стряпней.