Ветер с гор - [2]

И они направлялись к Дому-Деревне.

Мысль пришла от Единого, адресованная другим рускиндам:

— Будьте внимательны, дети мои. Их поведение не предвещает ничего дурного, но они не с Руски, они не рускинды, не из стран, не из морей, не из воздуха, которые нам известны. Будьте бдительны.

Буммел услышал мысль и забрался поглубже в заросли шишкокустов. И все же в этих странно передвигающихся существах было что-то такое, что притягивало его.

Может, это потому, что я первый их увидел, с удивлением подумал он, или причина в чем-то другом? Я чувствую, я ощущаю глубинную связь с этими странными созданиями. Они не кажутся мне совершенно незнакомыми.

Он нежно продолжал изыскания, ища ответ в своем мозгу, осторожно пощипывая его, как струны хрупкого музыкального инструмента. Слабая дрожь скрытой расовой памяти. Общее зарождение, пламя, вращающаяся туманность и взмах вспыхнувших рук. Один предок, один мир, существовавший так давно, что само понятие о нем ушло далеко из памяти.

Он наблюдал за их продвижением, за тем, как они углублялись в лес. Лес укрыл многих из народа Буммела. Рускинды ушли из Дома-Деревни, пока чужаки не покинут планету.

Острые глаза Буммела улавливали мельчайшие движения их тел, малейшие напряжения, чтобы сделать шаг, любую мысль у них в голове. Дикие, неуравновешенные и неуверенные существа, путаные и беспорядочные, как тонкие хрупкие руки севланских лиан. Их разум никогда не знает покоя. Они не могут разговаривать между собой мысленно, для общения им приходится напрягать особые органы своего тела. Возможно, один мог что-то передавать другому путем движений своего рта, в таком случае становилось понятным хотя бы приблизительное общение.

Они были странниками по натуре, вся их жизнь состояла из ходьбы, бега и гонки. Ни отдыха, ни покоя, только спешка и спешка.

— Отец, — распустилась мысль, — я хочу пойти к ним, я хочу больше услышать о них.

И мысль вернулась:

— Будь бдителен, сын мой.

* * *

Они обнаружили его в деревне. Они осматривали тростниковые хижины, когда его увидел Первый Помощник. Он следил за ними с лесной опушки, и Первый Помощник уловил краешком глаза движение его покрытого зеленым мехом тела.

Он распорядился, чтобы его люди кольцом окружили существо, и теперь они настороженно приближались к нему. Когда люди оказались примерно в двадцати футах, существо попыталось убежать. Но ружья Молассеса стремительно выбросили эластичные нити, существо было оплетено ими и пленено.

Небольшое создание лежало спокойно, пока они осматривали его — деформированный, компактный меховой шар, сплетенный множеством клейких нитей. Они вытащили его из леса и положили перед Первым Помощником.

Существо лежало спокойно, когда они толпой обступили его. Оно глядело на них желтыми глазами величиной с блюдце, и гладкий зеленый мех на его боках подрагивал под их пристальными взглядами.

— Это животное, растение или… — начал было один из новичков, но Первый Помощник движением руки заставил его замолчать.

— Кто-нибудь что-нибудь чувствует?

Окружающие замотали головами, но Первый заметил, что глаза одного из людей затуманены, а брови сдвинуты от напряженного внимания, словно он прислушивался к голосу, доносившемуся издалека.

— Забавно выглядит эта малышка, — произнес кто-то. Интересно, что она есть и можем ли мы есть ее?

— Заткнись! — резко оборвал его Первый, лицо его странно поблескивало, словно сквозь тоненькую пленку пота старалось побиться понимание. — Я… я… — Слова не приходили на ум. Он знал, что хочет сказать, но не мог.

Существо перед ним было обитателем леса, глухой тварью, лишенной разума и культуры, и все же — он был в этом уверен, как ни трудно было сформулировать эту мысль — оно разговаривало с ним.

Странные слова со странными интонациями. Слова и мысли миллионолетней давности. Мысли целой расы, которая некогда покинула свой мир, обратившись в пыль, а здесь достигла высочайшего счастья, привязавшись к этому миру и желая мира всей вселенной.

Первый Помощник восемнадцать лет провел в космосе. Ему приходилось жить тяжелой жизнью сотрудника Картографической Службы, и прошло слишком много лет, чтобы он мог вспомнить, когда плакал в последний раз. Но он чувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Мысли были такими приветливыми, такими чистыми, такими требовательными своей образностью.

— Заберем его на корабль, — сказал он и повернулся к лесу. — Я хочу, чтобы Капитан взглянул на него.

Маленькое существо подняли и понесли сквозь заросли.

Первый Помощник шел в нескольких футах впереди, голова его была низко опущена.

* * *

Они решили забрать Буммела на Землю. Он слышал, как они переговаривались об этом в тайниках своих мозгов. Наиболее сильные мысли шли от человека, которого они называли Капитаном. Он размышлял, его размышления доходили до Буммела, и Буммел слушал.

— На Землю, — говорили мысли, — отряд будет спасен, наши странствия не прекратятся, и мы сможем двигаться через космос, пока не достигнем самой последней планеты. Вот тогда мы вернемся. Но пока эта планета не будет достигнута, движение не прекратится.

Эти мысли были упрятаны глубже, чем простые, скрытые так, что даже нервные волокна не могли знать, на что реагируют, спрятанные настолько, что Капитан никогда в действительности и не предполагал о них, а только ощущал их наличие в своих конечностях. Ведь он двигался, постоянно двигался без передышки.