Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры - [21]
– Ты что это делаешь, курва! Это же подарок моей покойной бабушки! Твоей прабабки, между прочим! – прогремело сзади.
– Да вы!.. – Инга кипела от возмущения, чувствовала, что вот-вот взорвется. – Да вы же специально его подожгли!
– Хо, – тетка уперла руки в бока, точь-в-точь как это делала сама Инга.
– Вы… ты… да ты и есть настоящая старая мымра! – выпалила она.
– Хо! Я и не отказываюсь.
– Спалить последнюю весточку, последний шанс, последнюю зацепку! Вместо того чтобы помочь!
Инга выругалась. В некоторых обстоятельствах филологи умеют выражаться ярче сантехников, и это был как раз тот случай. Инга гладила почерневший альбом, едва сдерживая слезы. Несколько последних страниц сгорели безвозвратно. Драгоценные развороты с бархатными кружочками обуглились по краям. Кристофоро Коломбо, да что же это такое делается! Как она могла, чужую вещь! Так бесцеремонно! В глубине живота стало нестерпимо горячо, рвался изнутри огонь, будто ему хотелось сцепиться в схватке с тем пламенем, что поглотило бумагу, вернуть страницы, восстановить их, до самой последней черточки, защитить, сделать неуязвимыми. Но это невозможно, все потеряно, вот так, в один миг. Дура! Зачем она вообще пришла! Знала же, что все равно ничего не выйдет! Жар внутри стал невыносимым, он искал выхода, Инга задыхалась, как в дыму, перед глазами все плыло.
– Аааааааа! Вот тебе! – Она схватила с комода фарфоровую статуэтку и со всей силы швырнула об пол.
Осколки разлетелись по комнате. Коты дружно зашипели из углов и подняли хвосты, ходики в ужасе перестали тикать. Дым таял, утекал к потолку, и у Инги перед глазами постепенно прояснялось. Она обняла обгоревший альбом и зашагала прочь, из комнаты, из квартиры, подальше от тетки, подальше от своих мыслей, подальше от того, чего она никогда раньше не делала. Это было так на нее непохоже – всегда такую уверенную, спокойную, напористую. Как она могла! Инга, которая всегда гордилась, что не поддается на провокации, что способна трезво соображать в любой ситуации, что проще подбить танк из детской хлопушки, чем вывести ее из себя. И тут вдруг так потерять самообладание, повести себя как базарная баба, обыкновенная истеричка, капризный ребенок! Нет, все-таки тетка кого угодно доведет до ручки. Ничего удивительного, что с ней способны жить только коты. Ну и черт с ней, все равно все шансы разговорить ее теперь потеряны. Инга изо всех сил хлопнула входной дверью. Но дверь тут же приоткрылась вновь.
– Деточка, – окликнула ее тетка. – Я так за тебя рада, моя лапушка.
Инга удивленно обернулась.
– Возьми, – тетка протягивала конверт и улыбалась, подозрительно довольная.
В другой раз Инга бы гордо развернулась и ушла. Но не сейчас. На конверте маминым почерком был выведен теткин адрес, стоял французский штамп, и в глаза сразу бросалась дата – двадцать пятое мая.
– Откуда это… – начала было Инга.
– Все-все, мне пора голубей кормить, – замахала руками тетка и захлопнула дверь.
Сколько Инга ни звонила в дверь, на этот раз никто не открывал. Только противный кошачий голос пронзительно мяукал из-за двери. Она уселась на подоконнике и дрожащими руками открыла конверт. «Мамма миа», – сказал бы сейчас на ее месте отец.
Утро в офисе напоминало последнюю репетицию оркестра, когда каждый музыкант настраивает инструмент на свой лад. Ванда перед началом рабочего дня покрывала длинные ногти десятым слоем лака и подтачивала их пилочкой, будто планировала вцепиться кому-нибудь в спину. Обычно у Софьи мурашки по коже бежали, когда она видела эту картину, но сегодня она ничего такого не чувствовала, только кружилась, плыла голова. Фанис крутился вокруг Ванды, пересказывал содержание вчерашнего сериала не хуже заправской бабуси на скамейке у подъезда, а иногда разминал ей плечи широкими ладонями и между делом отвешивал неумелые комплименты. Софья закрывала глаза, и ей представлялось, как возле барракуды суетится рыба-прилипала, надеется, бедолага, что однажды она превратит его в настоящего хищника.
Как только Софья пришла на работу, она сразу же достала и поставила на стол открытку, долго смотрела на нее, считала минуты до оперативки и потихоньку пьянела, как от шампанского. Когда осталось десять минут, она открыла маленькое окошко под потолком и с шумом втянула холодный воздух. Но ее все равно качало в глубине невидимых волн, хотелось танцевать и хихикать, мир вокруг покрылся сюрреалистической паутинкой сновидения, в котором растаяла привычная защитная скорлупа. Когда сознание выныривало на краткий миг на поверхность, она отдавала себе отчет, что это просто истерика, хорошо бы, если кто-то дал бы ей пощечину, привел в чувство. Но никому не было до нее дела.
Комнату для совещаний уже заполнили снизу доверху суета и оживление. Легли на стол ежедневники, мягкие, пухлые, в дорогих кожаных переплетах, и кто-то уже рисовал под жирной датой на полосатой странице смешную рожицу, не дождавшись начала совещания. Унылая увертюра, открывающая начало рабочей недели, начиналась как обычно. Странно, но на оперативках ни изворотливые оправдания, ни фальшивые комплименты не вызывали у Софьи бурного отторжения или тошноты, слишком они были формальными, карикатурными, чтобы принимать их всерьез. Только привычный холодок бежал по кончикам пальцев так часто, что превращался в ледяную реку, и стыли кости.
Просто взяв в руки ножницы и бумагу… Найти Маяк Чудес, побывать под каждой из трех его башенок. И если однажды Маяк опустеет, если появится нечто, что разрушает его… Избранные, наделенные даром менять чужие судьбы, остановят эту силу, просто взяв в руки ножницы и бумагу…
В нашей жизни ничего не предопределено заранее. Никакие Сатурны с Юпитерами не несут ответственности за наши судьбы. Лишь досадные совпадения заставляют нас верить в обратное. Однако, именно такая цепочка досадных совпадений и привела Семёна к столкновению с тем, что он двадцать пять лет считал выдумкой и бреднями. Но как взмах крыла бабочки может вызвать шторм на другом континенте, так и новые обстоятельства ведут к новым испытаниям. Иногда и к таким, с которыми справиться может далеко не каждый.
В захватывающем продолжении фэнтези «Ярко пылающая тень», которое журнал Justine охарактеризовал как «щепотка Гарри Поттера с изрядной примесью чертовщинки», главная героиня, Генриетта Хоуэл, стремится спасти своего любимого, но его темная магия может стать для нее погибелью.
В мире, где у женщин нет прав, сестрам Серине и Номи Тиссаро уготованы две совершенно разные судьбы: одной суждено блистать во дворце, другой – томиться в тюрьме. Серина растет в уверенности, что однажды она станет Грацией – тихой, покорной девушкой, идеальной спутницей Наследника. Однако по воле случая место Серины занимает ее упрямая и непослушная младшая сестра Номи…
Маринке двенадцать лет, и она очень хочет, чтобы у нее наконец-то появились друзья. Настоящие, а не избушка на курьих ножках. Конечно, и с ней можно поиграть в догонялки и прятки, но живой человек, согласитесь, куда лучше! Увы, найти друга невозможно, когда твой дом не стоит на месте, а твоя бабушка, точнее Баба-яга, каждую ночь провожает мёртвых в потусторонний мир. Маринка должна стать следующей Ягой, но точно знает ― это не ее судьба. Ее судьба ― в мире живых людей.Следуя за своими желаниями, однажды она обнаруживает, что любимая бабушка куда-то исчезла, мертвые больше не приходят к избушке, и Великий жизненный цикл нарушился.
Сказка или быль? Что же происходит? Мегаполис Тридевятинск живет своей обычной жизнью, но Сергей Соловьёв чувствует, что с этим городом что-то не так. Какую тайну скрывает славный город Тридевятинск? Автор обложки – Сергей Сидоренко.
Многочисленные события и документальные факты в этой невероятной истории, несомненно, соответствуют действительности!И завязаны в неудержимую, можно сказать, бесконтрольную и даже, скажем прямо – безответственную! – фантазию автора. Знаете ли вы, мои доверчивые друзья, что наша жизнь удивительным образом подчинена Могущественным Прогрессивным Пушистым технологиям?! И каждый может совершенно неожиданно обнаружить, что он, оказывается, Потомственный викинг! Или, что еще невероятнее – частично возрожденный Легендарный Кентавр!.