Ветер, ножницы, бумага, или V. S. скрапбукеры - [132]

Софья вздрогнула, но ничего не ответила. Потом подумала и сказала:

– Меня бы все равно утащило, раз меня ничто не держит. Не эта открытка, так другая. Если бы не Магрин…

– А как он с тобой работает? – поинтересовалась ее собеседница.

– Когда меня утягивало в Меркабур, Магрин на меня… просто физически воздействовал.

Надежда Петровна с любопытством глянула на нее, но ничего не сказала. Лунная дорожка и фонари играли тенями, и выражение ее лица трудно было разобрать. Софья вздохнула и продолжила:

– А когда я захотела избавиться от Меркабура, Магрин прислал мне открытку с мячиком. Как ни крути, выходит, он меня спас. И наверное, он прав, что мне сейчас без контракта никак нельзя. Или лучше забыть совсем про Меркабур.

– Ты ведь мне не поверишь, если я просто скажу тебе: «Не подписывай»?

Софья покачала головой.

– У нас сегодня еще есть время, – Надежда Петровна посмотрела по сторонам. – Я расскажу тебе кое-что, о чем я не рассказывала никому, кроме Кеши.

Иннокентий Семенович поправил очки, грустно улыбнулся и произнес:

– Один несу тяжкий груз ее признаний.

Лунная дорожка играла на тихих волнах, дул чуть заметный теплый ветерок, принося знакомую мелодию, погода не собиралась портиться, как в их прошлые встречи.

– Когда я была в твоем возрасте, я подписала подобный контракт.

– С Магриным? – удивилась Софья. – Сколько же ему лет?

– С его отцом, Евгением. Он передал Эмилю свое дело по наследству. Я была молода, а в советские времена таким, как Магрин, легче было манипулировать нами, скрапбукерами. Даже джинсы тогда были пределом мечтаний, а он мог достать все что угодно. Это сейчас в жизни помимо скрапа столько возможностей, что не каждый соглашается, а тогда редко кто отказывался от контракта и всех связанных с ним привилегий. Поначалу все шло просто замечательно. Я получала конверты с заказами и такие же конверты отдавала ему обратно, с готовыми открытками. Открытки раньше было делать гораздо интереснее, чем сейчас. Не было всех этих готовых наборов, фигурных ножниц, штампов, украшений, ленточек, и чего только мы не придумывали! Чтобы сделать красивый отпечаток, использовали вместо штампа кочерыжку от капусты, например, макали ее в краски или чернила. Часто пользовались обертками от шоколада, вырезали картинки из обычных открыток, в ход шли популярные тогда карманные календарики, марки, новогодние гирлянды. Массу интересных деталей можно было добыть из старых школьных учебников. А достать пачку бархатной бумаги – уже счастье, – она мечтательно улыбнулась.

– Я тоже делаю открытки из чего попало. Даже из коробок от обуви, правда, моя мама покупает обувь таких фирм, какие немало платят дизайнерам за коробки, – вставила Софья.

– Потом родилась дочь, – продолжала Надежда Петровна. – С ней было много хлопот, я перешла на минимум заказов. Но отказаться совсем нельзя даже во время декрета, по контракту скрапбукер обязан выполнять не меньше двух заказов в месяц. Однажды на улице ко мне подошла женщина, очень худая, нервная, в темных очках. Она была вся такая несчастная, какая-то замученная, рядом стоять и то было больно. Женщина сунула мне под нос открытку, одну из моих старых работ, с признанием в любви, и сказала: «Я нашла тебя. Это все из-за тебя!» Оказалось, она вышла замуж за нелюбимого человека. Он ухаживал за ней несколько месяцев, и она каждый раз ему отказывала. Потом он пришел к ней с моей открыткой, и тогда она решила, что тоже его любит, и согласилась выйти за него замуж. Свадьбу сыграли очень быстро, уже через месяц она поняла, что это была ошибка, но оказалось слишком поздно. Во-первых, у нее были очень консервативные родители, и они не приняли бы ее обратно, во-вторых, она уже ждала ребенка. А потом он начал ее изводить ревностью. Сначала просто упреками, потом стал избивать. Она тогда сняла очки, и я увидела синяк у нее под глазом. Я никогда не забуду ее лица. И ее состояние… только краешком сознания к нему прикоснуться – вечный страх, за себя, за ребенка, некуда спрятаться, некуда бежать – мне чуть не стало плохо прямо на улице.

– Неужели можно сделать такую открытку, чтобы насильно влюбить кого-то в себя до такой степени, чтобы женщина согласилась выйти замуж за нелюбимого человека?

– Я до сих пор не знаю, было ли все дело в моей открытке или нет, – покачала головой Надежда Петровна. – Обычно открытка перестает действовать, стоит только убрать ее с глаз подальше. Но если она, например, повесила ее на стенку возле кровати и любовалась ею каждый день… а она могла так сделать, если в первый момент открытка ей понравилась. Тогда я не думала об осторожности, выполняла каждый заказ так, чтобы он как можно лучше соответствовал пожеланиям клиента. Потом я старалась придумать какую-нибудь защиту, что-то вроде предохранителя. Но хуже всего было не это.

– Что же может быть хуже?

– Она на коленях умоляла меня сделать другую открытку. Такую, чтобы он добровольно согласился на развод – разменять жилплощадь, платить алименты, и самое главное – чтобы оставил их с ребенком в покое. А я ничем не могла помочь.

– А что будет, если нарушить условия контракта?