Ветер надежды - [13]

В это же время Москва, хмуро поглядев на 'кривляние' малополномочных британских представителей на невнятных Московских переговорах, начала задумываться о германских предложениях все более серьезно. Теперь, когда дальневосточный конфликт перешел в более управляемую фазу, заключение союза с немцами могло пройти по наиболее благоприятному сценарию. Здесь немцам уже не удастся гнуть свою линию с сознанием превосходства. Монголия уже была свободна от войск агрессоров. И пока японцы зарывались в землю на новых рубежах, советско-монгольские войска наращивали силы для новых мощных ударов. Объединенные плацдармы уже значительно выступали за изображенные на старых картах границы МНР, но паники у штаба Первой армейской группы это уже не вызывало. Комкор Жуков получил из Центра разрешение на 'Глубокую операцию', и сейчас все дни и ночи на Хамар-Даба были заняты планированием новых ударов. С Транссиба безостановочно шли и шли на машинах подкрепления и боеприпасы…

За время оперативной паузы количество новых людей резко возросло и на монгольских аэродромах. Заместитель командующего ВВС полковник Лакеев, проводил ускоренную ротацию личного состава в преддверии уже согласованных начальством организационных изменений. НКВД, командование ВВС и командование авиации погранвойск, наконец-то, согласовали передачу особых авиачастей в безраздельное владение комбрига Смушкевича. Вот только переходному этапу предстояло длиться еще пару недель. А за это время 'старички' первого и второго особых полков должны были 'вывозить' в боевых вылетах 'зеленую молодежь'. Лишь после этого, качнув напоследок крыльями, они могли перегнать секретную технику в Забайкалье. На смену ей прибывали другие аппараты. В наследство Смушкевичу досталась всего одна 'секретная эскадрилья ночных штурмовиков', которыми были блиндированные пулеметно-бомбовые 'Кирасиры'. А аэродромы особых полков и Учебного центра, в очередной для себя раз, приступили к приемке новой авиатехники. За прошедшую неделю на двух площадках уже успели приземлиться четыре эскадрильи И-16 тип 19. Данная модификация отличалась от типа 17 лишь мотором М-62, бомбодержателями для 200 килограмм осколочных бомб и новым прицелом. Теперь структура полков должна была стать максимально однородной. Даже И-153 из второго особого передавали в другие части. А все цельнометаллические истребители ожидал нелегкий перелет в Забайкалье.

По другую сторону фронта. На расположенном недалеко от Джин-Джин Сумэ небольшом японском аэродроме, несколько дней назад появились наспех залатанные и заново покрашенные самолеты. Помимо двух летнопригодных И-16 (тип 5 и тип 10), а также четырех И-152, там стояли учебный УТ-2 и так и не определенный по названию серебристый пушечный истребитель. Командование Квантунских ВВС, до сих пор не знало, что ни один по-настоящему секретный истребитель И-14 им так и не достался. Как не досталось им ни одного действующего образца авиапушки, и ни одного компрессорного ускорителя или реактивного снаряда. Сейчас отступающим японо-манчжурским войскам, было уже не до охоты за секретным оружием врага. Несмотря на описанные в отчетах воздушные победы, многократно превосходящие своим количеством действовавшие на фронте воздушные силы противника, победа опять ускользала от господ самураев. Впереди у генералов были нелицеприятные беседы с высоким начальством. Многие из них ожидали этого момент со смертельным смирением. А монгольская 'Эпоха серебряных нагинат' безвозвратно уходила в прошлое…

***

Машина замерла у обочины. Впереди улица упиралась в аккуратный европейского вида парк. Из-за буднего дня людей в нем было не слишком много. По гравийным дорожкам, пугая звонками встречных пешеходов, пролетела пара велосипедистов. Чопорные мамаши фланировали с малышней вдоль аллеи, а мальчишки постарше играли на площадках в футбол и 'американскую лапту'.

— Майк, на меня бей!

— Отстань, я сам!

— Ты не забьёшь! У тебя ноги кривые.

— А у тебя голова кривая!

— Курт, держи его! Не подпускай к нашим воротам!

— Ты чего толкаешься, гад?!

— Я случайно!

— Я тебе дам случайно!

Павла впитывала в себя образы этого чужого, но вполне понятного ей мира. С недоумением она отметила полное несоответствие увиденного с глянцевыми иконами будущего 'главного экспортера демократии'.

'Как же вы потом докатились до такого? Ведь были же — люди, как люди. Просто детей растили. Работали. Рекорды вон ставили. Воевали, наконец! Что же с вами такое случилось, что из общества здоровых людей вы превратились в нацию менеджеров и домохозяек? Как, вот из таких нормальных людей, можно превратиться в 'машины потребления'? Как?!!! Да, у кормушки всегда и везде сидят либо властолюбивые маньяки, либо жадные сволочи, но люди-то ведь — обычные люди! Не понимаю! Верить не хочется…'.

— Анджей, давай вот тут сфотографируемся… Как там нас учили? Нужно готовить непротиворечивый набор косвенных улик, подтверждающих в мелочах основную легенду.

— Угу. С нашими скудными финансами ты еще предложи нам с тобой посетить местный театр.

— Без театра мы как-нибудь обойдемся. Не те у Адама с Анджеем психотипы, чтобы им расхаживать по таким заведениям. По уму мы с тобой должны бы сейчас корпеть над мотором, или доделывать прототип нашей ракеты.