Ветер надежды - [12]

Беседа длилась еще долго, но оптимизм молодости, смог переубедить реализм старшего поколения. И в итоге в новое 'коварство' далекого 'подстрекателя' решено было посвятить еще трех человек, чертежника Ефима, расконвоированного недавно слесаря Анатолия и Глеба Лозино-Лозинского. Материалы можно было брать из брака, а работать над новым проектом 'конспираторы' собирались в свое личное время.

***

Время утекало сквозь пальцы. Намеченный в Москве график этого этапа еще не был тотально похерен, но уже трещал по всем швам. Запланированная встреча была снова сдвинута очередным форс-мажором. В животе начинающих разведчиков противно урчало. Предыдущее кафе на другой стороне площади напротив полицейского участка они дружно забраковали. Ноги уже сами понесли их в следующее заведение местного общепита, когда картонный транспарант не слишком грубо, но довольно решительно преградил им дорогу.

— Эй! Мистер!

— В чем дело, мистер? Я вас не знаю.

— У нас тут пикет против произвола правления. Локаут не пройдет! Нет произволу капиталистов!

— И что? Мы-то тут причем? И не кричите вы прямо в ухо, так и оглохнуть можно.

— Вы же не станете терпеть такого произвола, мистер. Есть же закон, в конце концов! Людей без всякой причины выкидывают на улицу! Отбирают работу, а вместо пособия платят гроши. Локаут не пройдет! Присоединяйтесь к нам! Скоро начнется наша забастовка…

— Мы вообще-то тут лишь проездом. Просто хотим спокойно поесть. И не планировали участие в ваших 'баталиях'.

Анджей все пытался вырвать свой рукав из цепких лап 'демонстранта', а Павла уже подошла к стойке. Бармен, хитро прищурившись, кивнул в сторону 'народного трибуна' и понизил голос.

— Эй, мистер. Купите вы ему пиво, и он от вас отстанет. Третий день беснуется бедняга, но никто к нему не присоединяется.

— Зачем, мистер? И почему он один? Разве бывают такие забастовки протеста?

'Вообще-то я когда-то в будущем, тоже вот так стояла. Чего я тогда ждала? Теперь даже и сама не знаю…'.

— Тут вот какое дело. Профсоюз этих пивоваров в среду перенес уже намеченную забастовку на следующий месяц. Ну, а этот дурачок проспал все новости, и без команды устроил пикет. Управляющий его, конечно, тут же уволил. Вот он и слонялся у проходной со своей картонкой. Но там к нему никто не подходит, поэтому чаще он топчется тут у нашего бара. Скучно парню, и выпить охота.

— А-а, тогда ладно. Какое пиво у вас есть?

— Да только 'Миллер' и остался. Привозного-то давно не было, так что наливаем только местное.

— Нам с приятелем легкий обед. И по пиву. Ну и этому… одно тоже налейте.

— Адам, какого черта ты поишь этого бездельника?! У тебя денег много?!

— А как же классовая солидарность? Ах, простите пан Терновский! Я совсем забыл о ваших дворянских корнях!

— Не юродствуй! Ты же сам видел повсюду объявления 'Требуется'. Подсобником его бы уже давно взяли. Просто он не хочет идти работать за малую плату. Совсем пропасть он тут не может. Да и на голодающего что-то не похож.

Еда оказалась незамысловатой, но довольно вкусной. Павле снова достался приятельский упрек за неправильный обед. И хотя в этот раз ни каких бизоньих горбов не заказывалось, но даже рис с грибами и жареной телятиной не вызвал удовольствия потомка древнего шляхетского рода.

— Хватит скулить Анджей! Поехали просто погуляем, город посмотрим. Когда еще время выпадет вот так пройтись по набережной Мичигана?

— Нам некогда здесь задерживаться. Дождемся этого Ранинга, передадим ему письмо, и едем дальше в Чикаго. Не забывай, что нам еще 'шумный хвост' за собой оставлять. Только Адам… я тебя очень прошу, не вздумай тут засесть в камеру на полгода. На крупный залог у меня денег не хватит, а нам еще и пилотские получать.

— Да ладно тебе! Сказано же что раньше четырех он не освободится. Значит, времени вагон. А ветеран тот ошибся. Вон гляди, ничего тут неспокойного нету. Обычный город. Даже забастовка и та не состоялась, если, конечно, не считать потуг того местного 'Дон-Кихота'.

Терновский как всегда был недоволен, но все же, согласился на променад. В ожидании встречи делать разведчикам все равно было нечего.

***

Германские дипломаты только что получили извещения о серьезных победах советских войск в Монголии, и берлинское руководство, наконец, сократило амплитуду своих колебаний. Вектор германской дипломатии, наконец-то, обрел остроту и интенсивность. Как раз незадолго до этого Польша в очередной раз дала понять своему западному соседу, что не готова передать вольный город Гданьск и 'восточный коридор'. Вопрос Данцига давно уже разрушил прошлогоднее согласие недавних союзников. Варшава отлично помнила, как был решен сначала небольшой 'Судетский вопрос', а затем и окончательно устранено более крупное 'Чехословацкое недоразумение'. В процессе последнего Польша даже смогла прирастить землей соседей свои территории. Но теперь повторения сценария в отношении самой Польши правительство категорически не желало и опасалось. Поэтому Польша готовилась к войне, и готовилась довольно серьезно. В спешном порядке доделывались заказы танков и самолетов. Правда, генералитет не готовился к длительной войне, уповая на силы франко-британских союзников. А часть заводов почему-то все еще продолжала выполнять частично оплаченные германские заказы. Но ведь союзные договора имеют хоть какую-то цену, а свободный бизнес во всем мире не всегда шел в ногу с патриотизмом.