Ветер над сопками - [11]
Речкину становилось не по себе всякий раз, как он вспоминал тот суровый декабрь и поход в Новую Титовку в тридцатиградусный мороз, который чуть не сделал его инвалидом в двадцать четыре года. И тогда тоже шла война, на которую Алексей спешил изо всех сил, с непреклонным мальчишеским энтузиазмом и рвением. Но взять тогда в руки взведенное оружие ему было не суждено. Излечив ноги, проболев сильнейшим воспалением легких, он не смог избавить себя от главной, как считал он сам, беды молодого офицера – штабной работы. Зачисленный в состав отряда в марте, после подписания мирного договора, затменный боевой славой своих сослуживцев-сверстников, Речкин будет сначала назначен начальником клуба, а затем его переведут в отдел агитации и пропаганды. И лишь в сентябре 1940-го его назначат помощником начальника заставы, руководить которой будет его одногодок, участник Финской войны. Задержат и присвоение очередного воинского звания, о чем Речкин будет очень болезненно переживать. К зиме он вместе с бойцами и саперами достроит здание заставы, соорудит баньку, склад… Он вернется в Мурманск, заберет супругу с сыном. И вновь, в зимнюю стужу, Алексей погрузится на пароход вместе с семьей, и они будут плыть по холодным, плещущим колкими, как осколки стекла, брызгами волнам средь этих берегов к новому месту службы, к новой жизни. Так недавно, но и так давно…
Пароход добрался до поселка Титовка-река в полном спокойствии. Словно и не было войны. Речкин, согретый под промасленной телогрейкой, которую ему любезно предложил какой-то пожилой моряк из экипажа, даже немного подремал в пути.
Несмотря на то что было раннее утро, поселок уже бурлил полной жизнью. Гражданских почти не было, зато толпы людей в военной форме беспокойно сновали вокруг. Вся эта уютная низинка в устье реки, где плотно сбился маленькими избушками рыбацкий поселок, была, точно муравьями, усеяна темно-зелеными фигурками. Устало фыркали кони на привязи, слышались приказы командиров, где-то перекликались бойцы, рычали моторы машин и различной техники. А сквозь всю эту безумную, суетливую какофонию веселым, бодрящим мотивом доносились звуки музыки из репродуктора.
Речкин успел застать этот небольшой поселок, когда жизнь его размеренно текла мирным рыбацким трудом, когда люди в военной форме появлялись здесь редко, у причала были пришвартованы исключительно рыбацкие шхуны, а сам причал, как и весь берег, был увешан рыболовными сетями. Но за последний год все здесь кардинально изменилось. Мирный труд теперь соседствовал с трудом воинским. И на фоне рыбацких изб, хлипких дощатых сараев и погребов стремительно выросли казармы, конюшни, гаражи для техники, склады, стадион… А с моря, вместе с уловом, стали поступать танки, бронеавтомобили, зенитки, орудия, боеприпасы…
Штаб 95-го стрелкового полка, а с недавних пор и разбитый здесь же полевой штаб 14-й стрелковой дивизии стали центром сосредоточения жизни военных, пожалуй, на всем укрепрайоне.
Путь до поселка Озерки, где располагался штаб погранотряда, был неблизким, и Алексей не стал задерживаться в Титовке-реке. По пути ему повезло. Водитель одной из проезжавших мимо «полуторок», молодой сержантик, согласился подвезти лейтенанта-пограничника с большим чемоданом в руках. Он направлялся в Эйну, расположенную километрах в двадцати пяти дальше Озерков, и взял попутчика, невзирая на введенный с недавних пор запрет провозить кого бы то ни было помимо лиц, вписанных в наряд.
– А что мне? – гостеприимно улыбаясь, пояснил по этому поводу сержант, крепко сжимая обеими руками играющее на кочках рулевое колесо. – Высажу вас в Озерках и дальше по своим делам! Кто узнает? На постах комендатурские стоят, они вашего брата любят, вряд ли что в упрек скажут! Тем более что я за сутки третий раз туда-сюда мотаюсь, меня уже все посты как своего знают!
Ближе к обеду Речкин был в штабе. Погода над полуостровами Средний и Рыбачий стояла отвратительная. Земля здесь насквозь пропиталась влагой. Моросил мелкий, как пыль, дождь, а над морем, с темно-серых туч, свисали длинные дождевые нити. Дорога же, взрыхленная проезжающим транспортом, превратилась в сплошное грязевое месиво. Перескакивая с одного камня на другой, чтоб не запачкать сапоги, Алексей достиг высокого крыльца здания штаба.
Командир отряда майор Каленников был у себя. Иван Иустинович сидел за широким письменным столом, который, впрочем, заметно терял в размерах на фоне своего широкоплечего хозяина-богатыря. Откинувшись на спинку стула, развернув плечи, он в своей привычной позе внимательно изучал некий лист бумаги, испещренный тонкими строчками мелкого печатного текста. Услышав стук и скрип двери, Каленников, не отрываясь от текста, пригласил к себе и, лишь закончив, бросил на вошедшего строгий взгляд.
– О-о-о! Алексей Макарович! – растянул он широкое смуглое лицо в дружелюбной улыбке и, положив лист на стол, указал Речкину своей могучей ладонью на стул, что стоял напротив него за столом. – Садись, дорогой!
Алексей поблагодарил майора, скромно улыбнувшись, и присел на предложенное место. Речкина, который за шесть лет службы повидал самых разных начальников, всегда поражала простота, открытость, гостеприимность и невероятная, бьющая ключом жизненная энергия этого строгого и сурового, на первый взгляд, человека. Каленникова любили и уважали абсолютно все, кто так или иначе сталкивался с ним по службе. Грузный, малоподвижный, всегда очень рассудительный, он никогда не повышал голос, но один его недовольный взгляд бросал провинившегося в ужас. Наказывал он крайне редко, но если делал это, то очень жестко. Портить бумагу он не любил, предпочитал практику и все проверял на деле сам, прежде чем принять какое-то решение, отдать приказ или даже подмахнуть очередную инструкцию. Иван Иустинович был редкой остроты шутником и балагуром, мог спокойно рассказывать анекдоты или отпускать порой весьма язвительные шуточки, как при командном составе отряда, так и при бойцах. «Командир от Бога» – говорят про таких. Он был своенравен, самобытен и прочно врезался в память даже тем людям, кто общался с ним всего раз в жизни.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Новый фронтовой боевик от автора бестселлера «Пограничники Берии»! Новые подвиги «зеленых фуражек», выживших в отчаянных боях 22 июня 1941 года. Их осталось совсем немного – один из ста, – но каждый из них стоит целого взвода Спецназа.И теперь у бывших пограничников новый командир – легендарный «гений диверсий» Павел Судоплатов – и новое задание: возглавить разведывательно-диверсионный отряд, заброшенный в глубокий немецкий тыл, чтобы рвать вражеские коммуникации, пускать под откос воинские эшелоны, жечь автоколонны с боеприпасами, а главное – уничтожить железнодорожный мост, жизненно необходимый Вермахту для наступления на Сталинград.Этот стратегический объект под надежной охраной, и первая атака заканчивается провалом и тяжелыми потерями.
Новый скорострельный боевик от автора бестселлеров «Фронтовик. Без пощады!» и «Фронтовик стреляет наповал».Вернувшись с Великой Отечественной, войсковой разведчик становится лучшим опером легендарного МУРа.На фронте он не раз брал «языков», но «на гражданке» предпочитает не задерживать бандитов и убийц, а стрелять на поражение.Только-только справились с послевоенным разгулом преступности, как умирает товарищ Сталин, объявлена амнистия, но не политическим, а уголовникам, из лагерей выпускают тысячи воров, грабителей, насильников.«Холодное лето 1953 года» будет жарким.А значит – Фронтовику снова идти в бой.Он стал снайпером еще на передовой.На его боевом счету уже более сотни нелюдей – гитлеровцев и урок.Его верный ТТ не знает промаха!
НОВЫЙ убойный боевик от автора бестселлера «Фронтовик. Без пощады!».Новые расследования операфронтовика по прозвищу Стрелок.Вернувшись домой после Победы, бывший войсковой разведчик объявляет войну бандитам и убийцам.Он всегда стреляет на поражение.Он «мочит» урок без угрызений совести.Он сражается против уголовников, как против гитлеровцев на фронте, – без пощады, без срока давности, без дурацкого «милосердия».Это наш «самый гуманный суд» дает за ограбление всего 3 года, за изнасилование – 5 лет, за убийство – от 3 до 10.
Вернувшись с фронта домой и поступив на службу в милицию, бывший войсковой разведчик осознает, что он снова на передовой, только война идет уже не с гитлеровскими захватчиками, а против уголовного отребья.Пока фронтовики проливали кровь за Родину, в тылу расплодилась бандитская нечисть вроде пресловутой «Черной кошки», на руках масса трофейного оружия, повсюду гремят выстрелы и бесчинствуют шайки. А значит – никакой пощады преступникам! Никаких интеллигентских соплей и слюнявого гуманизма! Какая, к черту, «эра милосердия»! Какие «права человека»! Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – лежать в могиле! У грабителя только одно право – получить пулю в лоб!И опер-фронтовик из «убойного отдела» начинает отстреливать урок как бешеных собак.