Ветер мщения - [10]

— Что?

— Да-а, он был бы хорошим правителем, он умеет зажечь сердца.— Хайрас уважительно цокнул языком.— Если Богиня изберет его…

— Почему бы и нет, если он такой достойный человек,— заметила Соня и опять прислушалась: звуки были все громче, и все явственнее походили на крики о помощи и звон оружия. О, как ей это было знакомо! Но сейчас она была путником, а не разбойником. Хайрас, по-прежнему ничего не замечая, продолжал:

— За этим молодцом тянется какая-то кровавая тайна. Никто ничего не знает о его семье и откуда он пришел. Но он уже давно собирает отовсюду мастеров по постройке осадных орудий — нельзя же завоевывать города только с луками да копьями!..

Но Соня уже мчалась вперед, нахлестывая своего белоснежного Лизимаха. Хайрас пустился за ней вдогонку.

Они подоспели вовремя: задержись они еще хоть немного, помогать было бы уже некому. Ведь что может сделать один человек против целой шайки разбойников? А пытался оказать сопротивление лишь огромный толстяк, закованный в латы, размахивающий что было сил своим мечом и выкрикивающий зычным басом проклятия. Двое его спутников, высокий сутулый старик с неприветливым лицом и красивый юноша без кровинки в лице, жались к большому камню за его спиной. Соня сразу поняла, что на них рассчитывать не придется, а у ирла уже сочилась кровь из-под забрала: метко брошенный из пращи камень пробил его шлем и рассек бровь, кровь из которой теперь заливала ему глаза, мешая смотреть. Разбойники атаковали его, как свора собак медведя, оглашая лес радостными воплями в предвкушении добычи.

Спасти несчастных путников могло только чудо. Злодеи с вожделением посматривали на сундучки и котомки у ног дрожащего юнца, который, зажмурив глаза, бормотал срывающимся голосом молитвы. Еще напор — и добыча по справедливости достанется сильнейшим!

Соня летела во весь опор. Она успела лишь один раз выстрелить из лука, раздробив затылок одному из нападающих, и через миг уже оказалась в гуще схватки. Ее яростный вопль внес сумятицу в ряды разбойников, чем она и не преминула воспользоваться. Меч сверкнул в воздухе, как молния, и тут же обрушился на головы злодеев. Кровь брызнула ей в лицо, на одежду, но она лишь смеялась, скаля белые зубы. Кони храпели, визжали, сшибались друг с другом, кричали раненые, и эти звуки боя были сладостной музыкой для ушей девушки. Она, привстав на стременах, рубила со всего плеча, рассекая податливые тела, а тут и Хайрас подоспел. Подхватив с земли кем-то брошенную саблю, он поспешил вволю напоить ее кровью. И очень скоро все было кончено: жалкие остатки шайки поспешили убраться восвояси, бросив своих убитых и умирающих дружков. Впрочем, последним Соня не дала долго мучиться: ока быстро прикончила раненых, и после этого принялась тщательно вытирать свой меч пучками сорванной травы.

Юнец так и стоял, зажмурившись, пока старик не шепнул ему что-то. Тогда он приоткрыл глаза, оказавшиеся дивного густо-синего цвета, и с немым восторгом уставился на Соню, которая в это время обменивалась крепким рукопожатием с могучим ирлом:

— В бою ты настоящий лев, доблестный ирл! Я полагаю, что ты легко управился бы с этими разбойниками и без нас!

— Агилульф. Зови меня Агилульф.— Толстяк задорно сверкал подбитым глазом и топорщил усы.— Конечно, я бы управился с этими шакалами, если бы кровь не мешала. Так что не умаляй своей заслуги: я готов биться об заклад, что, если бы не ты, эти негодяи уже перебили бы моих друзей, а меня, как рака в панцире, поджарили бы над костром!

Он радостно захохотал, хлопая себя по ляжкам огромными ладонями. Соня с завистью посмотрела на его блестящие доспехи и нарядный малиновый плащ, и, подмигнув Хайрасу, громко сказала:

— Я безмерно счастлив встретить столь славного ирла и оказать посильную помощь. Я бы не простил себе, если бы позволил стае злобных трусливых соек заклевать гордого орла! Зови меня Соннис…— В мужском дорожном костюме она не боялась, что случайные знакомцы признают в ней девушку, выдавать же себя за юнца было не впервой. Почему ей пришло на ум сделать это именно сейчас, Соня и сама толком не знала — однако внутренний голос твердил, что так будет лучше, а инстинктам своим рыжеволосая искательница приключений привыкла доверять.— А это мой друг — Хайрас.

Она кивнула головой на своего спутника и попыталась слезть с лошади, но боль в раненой ноге заставила ее вскрикнуть. Соня почти упала на землю, и синеглазый юнец в бархатном костюме и богатом меховом плаще тут же кинулся к ней:

— Ах, славный воин, добрый наш спаситель, позволь мне помочь тебе! Давай я обмою и перевяжу твои раны!

Соня бесцеремонно оттолкнула его руки и, чтоб загладить свою грубость, пробормотала, глядя на Агилульфа:

— Глупец всегда отыщет неприятности на свою шею, вот мне и подсунул вчера Нергал волка вместо зайца. Удрать не успел — пришлось кое-как отбиваться… А рану мы уже и обмыли, и перевязали.

Юнец, Крутившийся возле Сони, засмеялся было, но тут его взгляд упал на волчью шкуру, скрывавшую под собой круп коня. Синеглазый красавчик изменился в лице и воскликнул:

— О, Агилульф, неужели здесь встречаются такие чудовища?!