Ветер богов - [3]

Ручное управление, имеющее приоритет над автоматическим и дистанционным, было смонтировано на правом подлокотнике его кресла. Под его правой рукой находилась кнопка, при помощи которой он мог привести в действие боеголовку в случае, если он будет пролетать мимо цели. В потолке кабины механики - может быть в насмешку, а может быть потому, что адмирал не стала объяснять им истинную задачу, которую Кенион должен был выполнить по приказу ее и других высших офицеров - вмонтировали люк катапультирования. Посредством этого Кенион мог выброситься из кабины в последний момент перед столкновением. Даже если бы в его боеголовке была не антиматерия, подобная катапульта имела бы небольшую ценность; благодаря этому устройству он получал сомнительную привилегию умереть за пределами корабля, а не внутри глухого корпуса.

На переднем смотровом экране он видит восемь ярких желтых звездочек - выхлопов восьми беспилотных камикадзе, выпущенных на секунду раньше его корабля, единственного с пилотом на борту. Вдали он видел полумесяц Митара, но его луны были пока неразличимы. На самом деле Митар был в другом месте, потому что рефракция поля отклонения пвалмов искажала истинное положение планеты.

"Я - бомба, - подумал он. - Для этого я прожил свою жизнь".

Большую часть своей жизни он прожил на Старом Мире, хотя довольно часто покидал его. Старый Мир был центром Транской империи, представляющей собой архипелаг планет, раскинувшихся по окраине галактики. Пвалмская империя представляла собой такой же планетарный архипелаг, но находящийся ближе к центру галактики. Обе расы являли собой "урожай" высеянных неисчислимые миллионы лет назад "семян", брошенных на Старый Мир и на Пвалм некой высшей расой, возможно внегалактической. Ни траны, ни пвалмы не имели представления о существовании друг друга, покуда не достигли ступени развития, позволившей начать межзвездные путешествия и колонизацию планет других систем. Война, в которой принимал теперь участие Кенион, длилась уже три года. Причиной войны был Блазон. В галактике была масса мертвых свободных планет, но миров, пригодных для обитания, таких как Блазон, было наперечет. Блазон не был "засеян" разумной жизнью. Планета предоставляла и той и другой межпланетной расе возможность заселить ее, распространив свое влияние дальше в космосе. Чудовищные затраты на создание космического военного флота подвели экономику Трана и Пвалма к той бесповоротной черте, когда уничтожение любого из флотов означало прекращение войны.

Кенион попытался разглядеть в переднем экране Блазон. Блазон не было видно, потому что камера была нацелена на Митар, или, скорее всего, на то место, где Митар должен был находиться, когда Блазон оставался далеко слева. Кенион наклонился налево и попытался разглядеть что-нибудь сквозь левый иллюминатор. Он увидел крохотный сапфир в направлении "два часа". Голубое сияние планеты напомнило ему Старый Мир. Он отвернулся и устало откинулся в кресле.

На полпути через нейтральный космос вспыхнули красные сигналы сенсоров на пульте управления. Перехватчики уже летели к ним. На экране мостика появилось лицо адмирала О'Мейли. У адмирала на щеке была маленькая родинка. В старые, более романтичные времена эту родинку называли бы мушкой.

- Они выпустили всего восемь перехватчиков, - сообщила она. - И пока еще не заметили тебя. Перехватчики поразят камикадзе за несколько минут до того, как ты войдешь в поле.

Кенион ничего не ответил.

Потому что в кокпите его уже не было.

Он шел по весенней улице.

На деревьях распускались свежие молодые листья. На душе у него было весело и печально. Он глядел по сторонам на дома и лужайки, на голубое небо Старого Мира. Слышал запах сирени и смотрел на розовато-сиреневые ветви, словно украшенные букетами. "Такая малость, - думал он. - Да, такая мелочь. Мелочи, на которые мы не обращаем внимания; которые приносят с собой любовь".

Он вернулся на кокпит в тот самый миг, когда первый камикадзе встретился с перехватчиком. Казалось, что пространство вокруг него мигнуло. Потом космос мигнул еще и еще раз. Через краткое время Кенион остался в космосе один на один с колючими звездами.

Он присмотрелся к переднему смотровому экрану. Митар уже превратился в половинку серпа, и шар планеты был отчетливо различим. Можно было видеть даже могучие очертания кораблей пвалмов. Флагманский корабль был самый большой. Позади кораблей светились крохотные луны. Луны мерцали в небе подобно бриллиантам.

Сигналы перехватчиков на пульте погасли. Лицо адмирала на экране мостика все еще было напряжено.

- Мы больше не видим перехватчиков, Кенион, - сказала она. - Но они уже наверняка засекли тебя и попытаются остановить как-нибудь по-другому.

Неожиданно прямо перед ним появилась девушка. Казалось, что девушка сидит в несуществующем здесь кресле.

Эта девушка не была похожа на других девушек, которых он видел прежде. У девушки были круглые щеки и нежный взгляд, темные волосы спускались до ее плеч, цвет ее глаз напомнил ему небо Старого Мира, под которым он совсем недавно шел во время мысленной весенней прогулки. Она была одета в легкую тунику, едва прикрывающую бедра, свисавшую, казалось, с сосков ее грудей.