Весы Лингамены - [20]

— Выходит, «нулевой» вообще никогда не было! Как и, собственно, самого начала. Я не замахиваюсь на всю информацию о мире, но за последние пятьсот лет ведь записан довольно большой объём происходившего на планете. В мельчайших подробностях.

— Ах, вот ты куда, — заулыбался Штольм. — Хорошо. Тогда попробуй, найди мне хотя бы это наше настоящее. Вот это, — он обвёл рукой всю комнату. — Да. Этот наш Буддой забытый институт, и вычислитель твой. Ты сможешь исходя из имеющихся в доступности данных всё это математически предсказать?

— Если данные есть, то и это, и явление Ящера предсказуемо. Не думаю, что для его появления нужна информация из начала времён…

— Но мы этого не знаем, Гелугвий! — Штольм положил другу руку на плечо. — Неужели ты за это возьмёшься? Ну, подумай: сколько там действительных ветвей Гейнома плюс нарастающая со временем экспоненциальная погрешность. Просеивание через причинную решётку Кардано уйму времени займёт. А уж взвешивание на Весах…

— Я уже решил кое-что и буду над этим работать. Нет, не над предсказанием прихода Ящера, — дополнил Гелугвий, видя недоумённые лица.

— Я же пойду другим путём, — ответил Штольм, показывая тем самым, что не поддерживает начинания коллеги. — У меня тоже есть наработки, которые не вчера родились.

— Погодите, — влез я, — ну а что же наш Эксперимент? Из всего вышесказанного, да и согласно простой логике, следует то, что Ящер этот — вовсе не случайный штришок в орнаменте бытия. По крайней мере, пятьсот лет назад был очень похожий по своим действиям и образу мышления человек.

— Какой у нас выбор? — ответил мне вопросом Гелугвий. — Машины уже приняли в расчёт все события последних дней. В результате чего мы, как недавно стало известно, получили значительное снижение процента попадания. Можно, конечно, попытаться загрузить информацию о Ящере и его прошлом воплощении, копнуть на пятьсот лет назад и вложить в вычислители новый океан информации. Но, боюсь, это задача для будущих веков.

— Да, наука говорит о том, — произнесла Дарима с неким ореолом загадочности, — что чем больше информации о текущем, тем точнее можно спрогнозировать будущее. Но представим, что через пару сотен или тысяч лет, уже после нас, когда процент снова будет подбираться к заветной точке, опять вдруг случится непредвиденное — новый Ящер, глобальное потепление или остывание солнечного диска — неважно, что именно. И в который раз учёные поймут, что вся беда в недостаточности начальной информации. И что тогда делать? Колпак под Колпаком сооружать? Или снова ждать энное количество лет, пока нужный кармопроцент не накрутится? Но это уже какой-то «ящеропроцент», честное слово, извините за прямоту! Всё время его точность от чего-то да будет зависеть. И это что-то мы никогда не будем иметь в полной мере. И кроме того: как вы предскажете выбор свободной воли человека? Это не то, что зависит от кармы, это то, что создаёт её.

— Печально, печально, Дарима! — воскликнул Гелугвий. — И всё же, пока что чисто гипотетически — ведь и о прошлых циклах должна быть информация. Больше информации — больше процент.

— На это есть один ответ, — невесело протянула советник, — который тебе, скорее всего, не очень понравится. Чем больше информации ты будешь загружать в вычислители, тем всё больше времени это будет занимать, и, теоретически, при объёмах, стремящихся к бесконечности, время загрузки данных тоже будет стремиться к бесконечности.

— Подумать только! — воскликнул тут Штольм, поражённый проницательностью Даримы. — И это только время загрузки данных! При бесконечности мировых циклов — если это, конечно, верная информация — выходит, бесполезно даже начинать просчёт, так как даже если предположить, что скорость загрузки информации в недра машины будет быстрее скорости её поступления извне, то начинать просчёт без полной детерминированности нет никакого смысла. А полной никак не достичь при наших технических возможностях…

— При безначальности мировых циклов идея просчитать полную картину мира является абсурдом при любых технических возможностях, — невесело констатировала Дарима.

— Но опять же, — никак не мог поверить я в услышанное, — ведь есть же какой-то определённый временной «коридор», в течение которого полностью вырабатывается карма. Например, пятьсот лет или пятьсот один год, про которые говорили. Карма всё-таки не может вечно «сидеть в кустиках». Не будет же она целый мировой цикл таиться? Тогда рано или поздно нам или нашим потомкам удастся доказать существование кармы хотя бы на замкнутой системе! — воодушевлённо произнёс я. — Мы ведь имели 55% до…

— Минжурчик, — прощебетала Дарима с лёгкой укоризной, — тебе всё ещё не кажется, что это бесполезное занятие?

Я сглотнул, и косо глянув на последнего оратора, перевёл взгляд на остальных участников «консилиума лучших умов». Гелугвий тёр лоб. Штольм морщился и чесал затылок.

— Дари, — начал я ровно, — ты предлагаешь нам всем бросить изыскания и уверовать в Учение? Мы тоже кармики, но мой и твой умы имеют различные рёбра жёсткости. Мой ум не настолько гибок. Или, может, у меня нет заслуг. Но когда-то я задался главными вопросами, и я хочу помочь себе и всему человечеству. Иначе моя жизнь не имеет смысла.