Весы - [26]

Он прочитал надпись на рекламной растяжке. Скидки на рабочие халаты. За углом послышались голоса, характерный резкий смех людей, выходящих из бара. На заре закричит петух, залают собаки, будто среди жестяных хижин какой-нибудь карибской деревушки.

Память представала серией неподвижных образов, пленкой, разорванной на кадры. И не получалось связать их воедино. Он видел, как Раймо распахивает дверь машины — прерывистое движение, каждый сегмент оставляет расплывчатый след. Очереди из списанного «томпсона» стали первыми выстрелами в заливе Свиней. За это Раймо пользовался уважением других пленных, когда двадцать месяцев они сидели в крепости «Ла Кабанья», слушая винтовочные выстрелы, доносившиеся из рва, где расстреливали их товарищей; каждый резкий залп отзывался четким эхом, громом с ясного неба, и пленники думали о собаке, что жила во рву и лакала кровь.

Наконец у дома остановилось такси.

Он пошел в ванную и сунул руки под холодную воду, чтобы облегчить зуд от укусов там, где не помог лосьон. Во время командировки в Индонезию он подхватил малярию, и она то и дело давала о себе знать, тело будто превращалось в болото. Он подошел к двери и стал ждать.

Однажды жена поранила его: замахнулась ножом через кухонный стол и попала по челюсти слева — после ночи, проведенной бог знает как. Он в мыслях никогда не называл ее по имени. Для него она обитала в каком-то туманном далеке, в комнате с занавесками, и никогда не вставала из кресла. Вот что происходит с любимыми, которые уходят от нас. Мы навечно запираем их в комнате.

Вошла до черноты загорелая женщина, с закопченной и потрескавшейся кожей. Сказала, что ее зовут Ронда. Толстый слой темной косметики заставлял его думать о ночах на побережье и гонорее.

— Казаль велел с тобой хорошо обращаться.

— Как думаешь, что он хотел сказать?

Она улыбнулась и расстегнула молнию на юбке. Казаль был барменом в «Гаване», притоне на набережной, где обслуживали моряков торгового флота, обиженных кубинцев и прочие тела, вынесенные морем на берег.

Всю ночь разносилось над водой: «Слушайте, братья мои, рев белого тайфуна». Самое неприятное, самое мерзкое чувство — стыд за свою страну.

Уин Эверетт сидел в пижаме и просматривал позавчерашний выпуск «Дэйли Ласс-О», студенческой газеты Техасского женского университета. Писали о соревнованиях капитанш болельщиков и тамбурмажорок. По всей стране искали обычную студентку. Он сидел в кресле в углу спальни. Из газеты он узнал, что изначально его учебное заведение именовалось Техасским институтом промышленности и образовательным колледжем для белых девушек штата Техас по гуманитарным и техническим дисциплинам. Он пропустил статью про Дж. Ф.К.

Внизу зазвонил телефон. Он услышал, как Мэри Фрэнсис прошла в кухню и сняла трубку. Затем подошла к лестнице, и он отложил газету в ожидании, что она его позовет.

Она смотрела, как муж спускается по лестнице, в своей пижаме он казался невесомым; эта мягкая походка появилась у него совсем недавно — он словно хотел показать стороннему наблюдателю, что ушел в тень. Они слегка коснулись друг друга, когда он проходил мимо, и она понимала, что это значит: они займутся любовью на свежем белье в спальне с открытым окном, запахом дождя и влажных листьев.

Парментер звонил из автомата. Слышен был шум машин и уличной суматохи. Уин смотрел, как Мэри Фрэнсис поднимается по ступенькам, рука ее заскользила по перилам, едва касаясь.

— Ну, как у нас дела?

— Телефон не прослушивается. Я их больше не интересую. Кроме того, я его прочистил.

Короткий смешок.

— Ты умеешь это делать?

— Вожусь иногда с железками в подвале, — ответил Уин.

— Ты знаешь такого человека, Джорджа де Мореншильдта?

— Нет.

— Он подрабатывает в Отделе контактов с населением. Я выяснил, что он также связан с армейской разведкой. Куба через Гаити. Сейчас летит в Гаити. Возможно, речь о поставке оружия. Джордж выглядит сторонником Кастро. Полагаю, это искренние симпатии. Но дело в том, что, если моя информация верна, он работает против интересов Кастро, или начнет работать, как только доберется до Гаити. Так или иначе, нас его дела напрямую не касаются. У него есть молодой друг, парень, которого он опрашивал по поручению Управления. Дезертир, который вроде бы раскаялся после двух с лишним лет в СССР. Я выяснил у Джорджа, как его зовут, и кое-что проверил. На этого парня заведено досье 201, начиная с декабря 1960-го.

— Его забросила наша разведка?

— Учитывая, как мы подделываем собственные досье, точно не скажешь. Никаких явных свидетельств, что в Россию его направили. Это все, что я могу сказать, за исключением одного: в армии он частично служил на закрытой базе в Японии. Ацуги. Работал на радаре. Имел доступ к информации о рейсах «У-2».[6] Славный сувенирчик для советской стороны, когда он к ним переметнулся. Женился на русской девушке. Затем решил вернуться домой. Молодожены обосновались в Далласе, познакомились с Джорджем, проводили вечера в компании местных эмигрантов, предавались воспоминаниям. По словам Джорджа, ночью, примерно две с половиной недели назад, наш юноша выстрелил в темноту, целясь в печально известную голову генерал-майора армии США в отставке Эдвина Э. Уокера.