Вести с того света - [50]

На другой стене несимметрично располагались цветные фото внушительных размеров - солдаты складно вскидывали ноги на парадах, "тигры" и "фердинанды" вздымали гусеницы над вражескими окопами, "юнкерсы" лихо пикировали на караваны судов, и снова флаги, стяги, барабаны и бесконечные ряды железных касок, напоминавших перевернутые ночные горшки. Краски на фотографиях были несколько аляповаты, но зато кабинет, и без того огромный, теперь казался просто необъятным. Он вместил славное прошлое рейха. И на все это из рамы строго взирал Адольф I.

Фюрер стоял по стойке "смирно", исправно вытянув руки. Художник особенно тщательно выписал френч с накладными карманами. Каждой складкой, каждой пуговицей френч убеждал, что недавно расстался с портным. Напротив, лицо вождя выглядело помятым, непроспавшимся, но на этом блеклом фоне непостижимо ярко, живо светились глаза. По блеску они успешно соперничали с начищенными пуговицами. Фюрер пристально смотрел куда-то вбок. Гуго проследил за его взглядом и заметил массивное кресло, стоявшее поодаль. По всей вероятности, оно предназначалось для посетителей.

Молодой финансист перешел к креслу, уселся. Большой Адольф теперь смотрел прямо ему в лицо. Смотрел он пристально и вопрошающе.

Гуго стало вдруг не по себе. Он торопливо одернул Свой модный пиджак и с неудовольствием подумал, что, наверное, в присутствии столь важного лица выглядит глупо и легкомысленно. Широкий цветастый галстук, без сомнения, казался безвкусной тряпкой, а вельветовые туфли на бесшумной белой подошве, в которых господин Гуго обычно чувствовал себя покойно и непринужденно, и вовсе были достойны глубокого презрения. Фацист поджал ноги и незаметно, краешком глаза, стараясь не встречаться с взглядом Адольфа, с завистью глянул на сияющие суровые сапоги, высокомерно торчавшие над нижним краем золоченой рамы.

Господин Гуго долго вертелся в кресле, не понимая, почему это в преобразившемся кабинете ему вдруг стало так неловко и неуверенно. Он попробовал выпятить челюсть, сжать губы, значительно сощурить глаза - гримасы не помогли. Тысячи взоров, десятки стволов с фотографий пялились прямо в него...

Гуго и не заметил, как рядом снова возник неприметный человечек. Почтительно согнувшись, он замер перед креслом. А на его вытянутой руке висело что-то черное, сверкавшее серебряными шнурами и пуговицами.

- Подогнал-с, - едва слышно доложил портной.

Осторожно взяв за плечики, он продемонстрировал молодому господину черный мундир. Тут наконец Гуго осознал, что ему недоставало в новой жизни!

Победно глянув на предка, уныло глазевшего из своей рамы, финансист быстро сдернул пиджачок и принялся торопливо расстегивать брючный ремень. Какая-то неясная мысль его остановила на секунду. Он повернулся к портрету спиной и только тогда скинул брюки. Человечек помог одеться, обошел кругом, оправляя складки, и на его лице отразился слабый светлый лучик.

- Как влнтой-с! - удовлетворенно шепнул он. Господин Гуго и сам чувствовал, что мундир удался. Френч удобно облегал плечи, а бриджи ладно льнули к ногам. Энергия, бодрость, смелость, стремление куда-то бежать, что-то немедленно делать охватили юного финансового бога. Он выпрямился как мог, снова выставил вперед подбородок и посмотрел на Адольфа - на этот раз прямо и не без вызова.

Но в блестящих глазах вождя как будто бы мелькнула презрительная искорка ехидцы. Гуго словно налетел на невидимую стену - славный черный мундир, так сразу возвысивший его над серой штатской толпой штапельных регланов, мохнатых пуловеров и дакроновых сюртучков, там, внизу, у собственного подножия, брал начало с уморительных рыжих туфелек!

- Сапоги! - рявкнул юный божок.

Портной испуганно прянул к дверям. Его пустые глазки выкатились, мятые губы быстро зашевелились, но выдавили всего два слова.

- Извините-с! Цейхгауз!

- Я спрашиваю, где сапоги?! - Гуго даже затопал ногами от гнева.

- Господин интендант болен-с! - пытался объяснить человечек.

Но Гуго не слушал. Он орал во всю мочь.

- Немедленно сапоги! Где это видано! Штаны без сапог! Это оскорбление мундира! Это удар по чести! Это!..

- Не шуми, Малыш! - довольно громко сказал председатель Эдди, входя в кабинет.

Он бегло, молча осмотрел помещение. По-видимому, остался доволен. Оглядел своего нового подручного, хмыкнул.

- Как говорил мой дед, без барабана нет полка. - И, не поворачиваясь к человечку, жавшемуся к двери, добавил: - Сапоги. Быстро!

Когда портной исчез, Эдди кивнул на портрет Гитлера.

- Ему легче было, Малыш. Народец наш тогда еще не обжегся. А нам приходится обхаживать чуть ли не каждого бюргера. Нужны голоса, нужны избиратели.

- Ясно, мой фюрер!

- И поэтому меня очень волнует твой мистер Джек. Если он начнет шантажировать, если всплывет наш флирт с ним...

- Не всплывет, мой фюрер, - заверил долговязый. - Сегодня в семнадцать ноль-ноль с мистером Джеком будет покончено.

- В семнадцать ноль-ноль?

Эдди с удивлением воззрился на помощника. Но тот молчал.

- Ей-богу, Малыш, ты мне нравишься. У нас как раз не хватает деловых людей. Но, надеюсь, ты обойдешься без особого шума, без перестрелки?