Веспасиан. Трибун Рима - [112]
Прежде, чем большинство фракийцев успело заметить надвигающуюся из темноты угрозу с фланга, первая когорта успела преодолеть двести шагов, а вторая – выбраться за укрепления. В тылу переправлялась ала конных ауксилиариев, занимая позиции справа от пехоты.
Остановив колонну, Помпоний отдал приказ развернуться фронтом с глубиной в две центурии. Полторы тысячи легионеров как один повернулись лицом к врагу.
Волна страха прокатилась по массе фракийцев. Те уже знали про вылазку из главных ворот. Новая опасность предвещала бой на два фронта, да вдобавок к этому еще град стрел со стены. Затем со стороны гор послышался пронзительный вопль сотен женских голосов. Вспышка молнии осветила склон, на пару мгновений сделав видимым источник этого крика. Фракийские женщины с детьми на руках прибыли на поле боя, чтобы победить или умереть вместе со своими мужьями.
Зрелище вселило храбрость в сердца воинов. Оставив попытки взобраться на стену, варвары нестройным маневром развернулись, готовясь встретить неприятеля в открытом бою.
– Вперед! – От волнения голос Помпония стал выше на добрую октаву.
Рокот корну прокатился по линии римлян, штандарты склонились. Ударив пилумами о щиты, легионеры перешли в наступление.
В сотне шагов от них фракийцы, мечущиеся едва различимыми на фоне горящей стены силуэтами, издали леденящий душу вой и ринулись на римлян. Череда молний выхватила из тьмы размахивающую ромфайями, копьями и дротиками толпу. Воины хлюпали по лужам и грязи, многие поскальзывались и валились под ноги напирающим сзади.
Веспасиан слышал крики центурионов, побуждающих солдат держать строй и не сбавлять шага. Первые стрелы и дротики упали на когорты, вырвав из рядов нескольких несчастных. Приказа поднять щиты никто не давал, на это не было времени – слишком быстро сближались противники. Поэтому следующей командой должно было стать «Метнуть пилумы с ходу». Когда она прозвучала, легионеры первой шеренги трех сдвоенных центурий первой когорты и трех обычных центурий второй отвели назад правую руку, отсчитали три шага, бросили пилумы по навесной траектории и сразу же, не сбавляя скорости, выхватили мечи. Более семи сотен пилумов обрушились на набегающую орду завывающих, переполненных ненавистью воинов, пробивая железные и бронзовые шлемы с такой легкостью, будто те были сделаны из яичной скорлупы. Пронзенные насквозь тела валились под ноги набегающим сзади, те с размаху налетали на острия, и против воли соединенные тела копошились в грязи, трепыхаясь в последних конвульсиях жизни.
Одолевая последние шаги до сшибки, Веспасиан чувствовал, как ледяной воздух царапает ему горло. Его щит был приподнят так, чтобы можно было смотреть поверх кромки. Слева топал, запыхавшись от бега, Помпоний, и юноша удивился на миг, как человек такой комплекции находит силы сражаться в первом ряду. Но все мысли улетели прочь при сотрясении, с которым столкнулись оба строя. Пусть не такой многочисленный, зато компактный и тяжелый за счет доспехов строй римлян отбросил фракийцев, первые шеренги которых полетели на землю с такой силой, что проехали на спине пару шагов, прежде чем уперлись в подступающих товарищей.
Потом началась рукопашная. Смертоносные лезвия римской военной машины принялись за работу. Жала выскакивали из-за прямоугольных щитов, украшенных перекрещивающимися молниями и козлиными головами – символикой Четвертого Скифского. Первым же выпадом Веспасиан поразил упавшего фракийца. Клинок взрезал горло, и фонтан крови забрызгал ноги молодого трибуна. Он быстро переключил внимание на завывающую в темноте орду впереди. Лезвия секир рассекали ночной воздух, острия копий мерцали во мгле. Было почти невозможно различить лиц противников. Юноша старался держать щит в ряд с товарищами по шеренге и раз за разом выбрасывал вперед руку с мечом. Иногда гладий отскакивал от твердого дерева щита, иногда впивался в мягкую плоть, иногда впустую рассекал воздух. Внезапный крик справа отвлек его – стоящий рядом легионер упал, едва не сбив Веспасиана с ног. Кровь из глубоко рассеченной ударом ромфайи шеи забрызгала лицо и правую руку юноши. Ему хватило ума присесть за щитом и нанести судорожный укол в живот фракийцу, ринувшемуся в образовавшийся промежуток. Противник сложился пополам, затем опрокинулся назад, когда навершие щита легионера второй шеренги, спешащего выровнять строй, врезалось ему в голову. Ощутив плечо соратника, Веспасиан продолжил орудовать мечом.
И продолжал это делать по мере того как римская линия продвигалась вперед, заботясь только о том, чтобы выжить. Он принимал на щит налетающие из темноты удары, колол и рубил. Все его естество было поглощено леденящим ужасом рукопашной схватки. Капли дождя стекали по лицу, смешиваясь с кровью, застилая глаза и вынуждая постоянно моргать. Постепенно гладий стал все реже встречаться с целью – фракийцы оттягивались назад.
Помпоний воспользовался возможностью и отдал приказ: «Сменить линию». Каждый второй в шеренге заступил вправо, образовав проходы, по которым вперед устремились легионеры центурий второй линии. Уставшие солдаты оказались в тылу, а их свежие товарищи образовали непроницаемую стену щитов. Корну снова пропел атаку. Римляне устремились за отступающим врагом, и с десяти шагов бросили пилумы в дезорганизованную толпу. Снова железный град из семи с лишним сотен утяжеленных свинцом копий обрушился на фракийцев. Для них это оказалось слишком. Те, кто мог, побежали, остальные остались лежать распростертыми в бурой грязи. Еще живые жалобно стонали, по мере того как кровь, убегающая из их жил, впитывалась в родную им землю, свобода которой, как и жизнь ее защитников, была теперь утрачена навсегда.
После убийства Калигулы преторианская гвардия провозглашает новым императором его дядю Клавдия, брата прославленного Германика. Однако фактически бразды правления Римом прибирают к рукам три ловких вольноотпущенника-грека — Нарцисс, Паллас и Каллист. Чтобы упрочить своё положение в тени короны, им нужно укрепить власть Клавдия, завоевав для него любовь легионов и римского плебса. Греки разрабатывают хитроумный план — отправить войска на завоевание Британии и приписать все стратегические заслуги Клавдию.
Веспасиан несёт воинскую службу на задворках великой империи, в Киренаике, на территории современной Ливии, насаждая там римские порядки. Однако политические события в столице — придворные интриги, безумства Тиберия и хроническая нехватка зерна — вынуждают его покинуть земли знойной Африки и вернуться в Вечный город. Когда новым императором становится Калигула, Веспасиан надеется, что жестокому правлению Тиберия пришёл конец и Рим теперь заживёт по-новому. Однако его надеждам не суждено сбыться.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.