Веснушка - [53]

Энди не в восторге от своей новой должности. Он откидывается на спинку кожаного стула, вертится налево-направо, широко расставив ноги, чтобы показать всему миру – у него такой огромный член и яйца, что сдвинуть ноги не получается.

– Я исполнительный вице-президент по производству и развитию в «Кукареку Inc», – говорит он лениво.

– Ух ты, – говорю я безразлично. Меня это совсем не впечатляет. И он злится. Его должность должна впечатлять.

– А где Бен? – спрашивает Тристан.

– Вышел на минутку, – говорит Энди, рассматривая что-то на компьютере. Я подхожу, чтобы взглянуть на экран. Спортивные машины.

– Но у него же запланированы переговоры с Nintendo сегодня вечером, – говорит Тристан.

– Кажется, они перенесли на завтра, – бросает Энди, не отрываясь от экрана.

– Нет, я говорил с ними сегодня утром, – настаивает Тристан. – Они были готовы. Я убил не один месяц на то, чтобы добиться этого разговора.

Энди пожимает плечами, что сильно раздражает меня, даже не представляю, что чувствует сейчас Тристан.

– Кажется, Бен отменил встречу, – говорю я, и Энди бросает на меня убийственный взгляд, будто я наябедничала на его друга, ведь его беспардонные ответы так хорошо скрывали правду. – А здесь что? – спрашиваю я, глядя на обшитые деревом двустворчатые двери. Белые конечно же. С моим похмельем яркий цвет должен вызывать резкую головную боль, но он успокаивает. Может, он не совсем белый. Серый. Не знаю.

– Я тебе покажу, – отвечает Тристан. – Передай Бену, пусть зайдет ко мне, когда у него будет время, хорошо? – говорит Тристан тихо, слишком доброжелательно, слишком спокойно, давая Бену миллион причин не утруждать себя.

– Конечно, – говорит Энди, по-прежнему не отрываясь от экрана компьютера.

Тристан бросает гневный взгляд на его спину, прежде чем увести меня в соседнюю комнату. Звонит телефон на рабочем столе Джаз. Ее нет на месте. Не обращая внимания на телефон, Тристан поворачивает дверную ручку. Она заперта. Он нажимает плечом, затем стучит, но ничего не происходит. Слышно, что внутри люди. Телефон в приемной все еще звонит. Тристан отвечает:

– «Кукареку Inc».

Как только он произносит эти слова, в запертой комнате раздается взрыв хохота. Он зажимает одно ухо рукой, чтобы услышать, что ему говорят по телефону.

– Ее сейчас нет… да, конечно, я запишу. – Он ищет ручку и бумагу на столе. Находит желтую папку, которая мне подозрительно знакома. Из запертой комнаты снова раздается оглушительный хохот. – Что? – спрашивает он, морщась от раздражения, снова затыкая одно ухо. – Ногтевой салон? Ясно. – Он записывает, затем вешает трубку, его лицо пылает от негодования. С папкой в руке, он бросается к запертой двери, снова пытается открыть ее, затем колотит кулаком, поскольку никто не отвечает.

Наконец дверь открывается. Мопс выскакивает из комнаты и несется по коридору в глубь офиса. Я захожу за Тристаном внутрь, снимаю фуражку, пиджак, светоотражающий жилет. Комната огромная, тянется до конца здания, к ней примыкает кухня, из которой можно попасть в сад. Задний двор, в безупречном состоянии. Еще одна картинка из образцово-показательного ландшафтного сада, с разноцветными пуфиками на дорожках. Зеркала и картины в рамах на бетонных стенах, мечта инстаграмщика. Но самое удивительное – комната, в которой мы находимся. Вдоль стен стоят старые аркадные игровые автоматы. Я насчитала восемь человек, собравшихся вокруг одного из них.

Pac-Man.

– Давай, Ньялло.

Будто он соревнуется за олимпийское золото.

Джаз здесь. Длинные, светящиеся в темноте желтые ногти, короткие велошорты и худи оверсайз. Черные ботинки. Настоящая реклама марки Boohoo.

– Что тут происходит? – спрашивает Тристан, но слышу его только я, потому что они снова кричат, и Ньялло отходит от автомата, схватившись руками за голову. Всего-то Pac-Man. Можно подумать, они играют в Street Fighter, но нет, столько тестостерона и соплей из-за Pac-Man.

Наконец они расходятся и замечают Тристана, и я жду, что они хотя бы смутятся, – босс поймал их с поличным, но ничего подобного. Не пойму, он злится, потому что не играл с ними или потому что они не работают. В любом случае им все равно, и они весело рассказывают ему, кто сколько очков набрал и чья сейчас очередь.

В коридоре звонит телефон, на столе у Джаз. Она не двигается с места. Смотрит на меня настороженно.

– Джаз, телефон, – говорит он тихо, еле сдерживаясь.

– Идем, – говорит он мне, – покажу тебе остальное.

– Раз уж ты все равно идешь в ту сторону, можешь сам ответить, – говорит Джаз беззаботно.

Он отвечает на звонок. Я вздыхаю. Тряпка. Я оставляю его, иду по коридору. Ступени ведут на нижний этаж. Я спускаюсь. Сама устрою себе экскурсию. Подвал разбит на отгороженные кабинки с рабочими столами. Я заглядываю в кабинки и вижу компьютеры с креслами и наушниками. Стены звуконепроницаемые и украшены фотографиями, плюшевыми игрушками, открытками, забавными подставками для пивных кружек, личными вещами. Будто каждая кабинка персонализирована.

– Игровые консоли, – говорит он неожиданно у меня за спиной. – Здесь мы тестируем игры и снимаем видео для YouTube.

Тут я замечаю камеры внутри, прикрепленные к компьютерам. По комнате шастают домашние питомцы. Кот, с которым я уже знакома, еще одна собака. В кабинках пусто. В этом здании вообще никто не работает. Мы поднимаемся наверх, обратно на первый этаж и выше. Мопс старается догнать нас и проскакивает между моих ног. Наверху только два офиса.