Весной в последний раз споет жаворонок - [34]

— Он видел только один способ поднять людей на борьбу. А вы, — говорил он, — можете сложные вещи объяснить просто, увлекательно и захватывающе. Те, кто занимаются сейчас вопросами экологии — «Робин Вуд», «Гринпис», — часто только играют на руку противнику. Ведь люди либо совсем не получают никакой информации, либо получают неверные сведения. И оказывается, что защитники окружающей среды лгут и преувеличивают. Люди не знают правды не потому, что не хотят, а потому, что мы не умеем правильно объяснить им, что происходит. А вы можете, господин Гиллес.

— Раньше — возможно. А теперь уже нет.

— И все-таки! Я вспоминаю многочисленные разговоры с Марвином, Боллингом, профессором Ганцем, фрау Рот. У нас те же проблемы, что и у наших коллег. Конечно, можно обратиться за поддержкой к политическим партиям — и тут же попасть в зависимость. Потому что тогда они держали бы нас на крючке, и мы обязаны были бы успокаивать людей. А мы обязаны, — это говорил профессор Ганц, — доверять только самим себе и никому больше. Но нам нужен тот, кто привлечет людей на нашу сторону. Я знаю, что это звучит пафосно, но тем не менее… Филипп Гиллес, — говорил профессор Ганц, — если бы он был с нами… Теперь он есть. Я сижу перед ним. И он полетит со мной во Франкфурт, и то, что он напишет, поможет Маркусу Марвину — и всем нам. Люди в беде не раз обращались к нему, и он всегда помогал им тем, что писал.

— Тогда я был моложе, уважаемая фрау Гольдштайн. Поверьте мне. Все в прошлом. Я потерял надежду.

— Это неправда!

— Это правда, — сказал Гиллес. — Я дам вам одну книгу… «Чудовище». Я старый человек, который думает теперь только о смерти.

— Значит, вы нам не поможете?

— Нет.

— И не поедете во Франкфурт?

— И не поеду во Франкфурт.

6

Днем позже, 19 августа, около полудня Филипп Гиллес вошел в гостиницу «Франкфутер Хоф». Зал регистратуры, как он заметил, был перестроен под целое гостиничное крыло. Его апартаменты были выдержаны в черно-белых тонах и очень элегантны. Он принял ванну и спустился вниз.

Ему навстречу вышел шеф-портье утренней смены Гюнтер Бергман, крупный, подтянутый, элегантный. Гиллес знал его уже лет двадцать точно. Бергман вполголоса сказал:

— Господа ожидают в большом зале, господин Гиллес. Позвольте проводить вас.

Гиллес жил в этой гостинице, когда она еще наполовину была в руинах. Здесь моя «семья», подумал он. Многие мои знакомые во многих гостиницах знали Линду. И сейчас, шагая рядом с Бергманом, он подумал: совсем как дома. Дружище Бергман…

Большой зал был практически пуст. На улице дрожал горячий воздух, но здесь было прохладно. Бергман провел Гиллеса в дальний левый угол, сказал пару слов, улыбнулся, с достоинством поклонился и исчез.

За столом сидели мужчина и женщина. Мужчина в очках встал.

— Большое спасибо, что вы приехали, господин Гиллес. Меня зовут Питер Боллинг. А с Валери Рот вы знакомы. Фрау Гольдштайн подойдет позже — она сейчас в суде.

Гиллес поздоровался с доктором Рот и сел. Мириам Гольдштайн сказала, что случайностей не бывает, подумал он. Ни за что на свете я не хотел бы приезжать сюда. Но приехал.

Подошел официант. Они заказали чай. Черные волосы Боллинга были коротко подстрижены, пальцы приобрели желтоватый оттенок от постоянной работы с кислотами и щелочами. Он выглядел полной противоположностью Маркусу Марвину: замкнутый, сдержанный, тихий и застенчивый.

Фрау Рот была в светлом летнем платье. Но что-то в ее облике смущало Гиллеса, и он внимательно посмотрел на нее.

— Что такое, господин Гиллес?

— Ваши глаза.

— Что с моими глазами?

— Они зеленые.

— Да. И что же?

— Когда мы встретились на Силте, они были карими.

— Глаза те же.

— Вы сказали тогда…

— Контактные линзы, — ответила Валери Рот. — Помните? Я потеряла свои контактные линзы и ждала новые.

— Я помню. Только сейчас ваши глаза зеленого цвета.

— Просто сейчас у меня зеленые контактные линзы. И коричневые тоже есть. И черные, и голубые. Можно заказать любые цвета.

Официант принес чай.

Боллинг поспешно откашлялся.

— В двух словах, господин Гиллес. Парадихлорбензол. Основной производитель у нас, в Байере, — он тяжело вздохнул. — ФРГ есть еще четыре фирмы. Продукт сильно ядовит и вызывает раковые заболевания. Его, конечно, можно обезвредить, но это слишком дорого. Парадихлорбензол назван товаром народного хозяйства, который используется как гигиеническое средство для уничтожения неприятного запаха в помещениях. Фрау Рот уже кое-что по теле…

Он тяжело задышал. Поднялся. Пробормотал: «Извините». Вытащил из кармана бутылочку, поднес ее ко рту и быстро пошел по направлению к гардеробу и туалетным комнатам.

— Что с ним? — испуганно спросил Гиллес.

— Астма, — ответила Валери Рот. — Профессиональное заболевание. Заработал в лаборатории. Получает пенсию по инвалидности — в сорок шесть лет. Иногда несколько дней все бывает нормально. Потом приступ повторяется.

Рядом смеялись две дамы в шляпках, похожих на горшки. Дамы ели пирожные и пили кофе.

Официант прошел мимо, поинтересовавшись:

— Все в порядке?

Гиллес кивнул.

— Господин болен? Может быть, вызвать врача?

— Спасибо. Нет необходимости, — ответила Валери Рот. — Очень любезно с вашей стороны.