Весна с отколотым углом - [24]

Шрифт
Интервал

, он понял, что сказал правду, роковую правду, любовь пробивалась сквозь его оцепенение, как пробивается сквозь джунгли охотник, идущий по следам тигра, а вырвавшееся безрассудное слово пройдет неумолимо нависло над головой, представляя собою нечто вроде первой главы его, Роландо, личного Апокалипсиса. Но слово было уже произнесено, сказано, и Грасиела, только что бледная и оттого еще более прекрасная, вдруг залилась краской, вздохнула блаженно, как человек, вошедший в роскошно благоухающий цветочный магазин, Роландо подумал, что теперь надо подать ей руку, и протянул ее поверх низкого столика, стараясь не задеть керамическую вазу без цветов и пепельницу, полную окурков, она поколебалась чуть-чуть, всего лишь несколько секунд, и потом тоже протянула руку с тонкими, как у пианистки, пальцами, хотя на самом деле Грасиела была машинисткой, и тут-то, как только руки их встретились, все и обнаружилось, они взглянули друг на друга, они поняли, что тайна раскрыта, общая их тайна. Потом Роландо снова долго копался в своей душе, снова слово «верность» летало над керамической вазой без цветов и над пепельницей, полной окурков, опускалось то на грубую узловатую руку Роландо, то на хрупкую шею Грасиелы, и Грасиела, пока что отнюдь не счастливая, а, напротив того, измученная — «я понимаю, как все это несправедливо, но нет больше сил обманывать себя, еще больше я понимаю, сколь многим обязана Сантьяго, но разве это спасает, если разлюбила», Роландо же, со своей стороны, пока что тоже отнюдь не счастливый, а скорее растерянный — «давай обсудим спокойно, так, как если бы Сантьяго был здесь, с нами, мы же непременно поговорили бы с ним, представим себе, что так оно и есть, ведь Сантьяго понял бы все как надо, давай и мы тоже постараемся разобраться по — настоящему». Так они разговаривали и курили целых два часа, не прикасаясь друг к другу, перебирая возможные выходы и решения, стараясь не задевать вопроса о Беатрис, не смея заглядывать в будущее, не смея загадывать далеко вперед. Решили так: подождем, надо свыкнуться с этой мыслью, обещали друг другу не безумствовать, но и не держаться чересчур благоразумно; и с каждой минутой все больше завораживали Роландо зеленые ее глаза, стройные ноги, тонкая талия, а Грасиела, совсем растерянная, глядела на него и ждала и хотела, чтоб было так, и Роландо уже влюбился в ее растерянность, и тут Грасиела, этого он никак не ожидал, вдруг разрыдалась, совсем беспомощная и оттого еще более неотразимая, и Роландо взял в ладони ее лицо и, лишь когда коснулся губами ее нежных губ, заметил, что от волнения прикусил себе до крови губу, услышав ее слова «мне грезишься ты».

БЕАТРИС (Поллюция)

Дядя Роландо сказал, что этот город совсем хреновый, а воздух такой, как будто у машин поллюция. Я ничего не спросила, чтобы он не считал меня дурой, но поняла не все слова. Потом я посмотрела в словаре и нашла слово «хрен», но «хреновый» там нету. Когда я пошла в воскресенье к дедушке, я его спросила, а он засмеялся и сказал: «Дядя Роландо имеет в виду, что здесь невозможно жить». Это я очень хорошо понимаю, потому что Грасиела иногда, то есть каждый день, говорит мне: «Ты уж меня прости, Беатрис, с тобой просто жить невозможно!» Как раз в то воскресенье вечером она так сказала, хотя целых три раза повторила «ты уж прости», и я спокойно ответила: «Значит, я совсем хреновая?» Ей это понравилось, а может — не очень, но наказывать меня она не стала — вот что важно. Другое слово, «поллюция», гораздо труднее. В словаре оно есть. Там написано: «Поллюция: извержение семени». Что такое «извержение», и что такое «семя»? Я посмотрела «извержение» — это «излияние жидкости», значит — когда льется жидкость. Посмотрела «семя», там много всякого, а про жидкость — такое: «жидкость, которая служит для оплодотворения». Получается, дядя Роландо сказал, что в этом городе нельзя жить, потому что машины извергают оплодотворительское семя. Я опять ничего не поняла и потом рассказала Росите, моей подруге, как это все трудно и что написано в словарях. Она сказала: «Кажется, «семя» — слово неприличное, и «оплодотворение» тоже, но я сама их не знаю» — и обещала спросить свою кузину Сандру, потому что она старше нас и у них уже проходят про неприличное. В четверг Росита ко мне пришла, важная такая, она всегда морщит лоб, когда у нее секреты, а Грасиела была дома, и она долго ждала, пока Грасиела пойдет на кухню жарить шницель, терпела, а потом сказала: «Сандра говорит, семя бывает у взрослых, у детей его нет», а я сказала: «Значит, и у нас его пока нету», а она сказала: «Дура, нету и не будет, оно бывает только у мужчин, у старых, как мой папа или твой, который в тюрьме, а у девочек совсем нет, хоть бы они бабушки стали». Я удивилась, а она говорит: «Сандра сказала, мы все делаемся из этого семени, потому что в нем живут такие зверюшки, сперматозои, и как раз у нее вчера проходили, как это слово пишется». Потом Росита ушла, а я стала думать и подумала, что дядя Роландо не может тут жить из-за сперматозоев. В воскресенье я пошла к дедушке, он всегда все понимает и помогает мне, хотя и не очень, и я его спросила: «Значит, дядя Роландо не может тут жить, потому что у машин сперматозои?», а дедушка стал смеяться, чуть не задохся, я ему принесла воды, он был прямо синий, и я испугалась, что он упадет, и никого нету, я одна. Хорошо, он отдышался, хотя, правда, кашлял долго, и сказал мне, что дядя Роландо имел в виду загрязнение альмосферы. Я опять сидела как дура, и дедушка объяснил, что альмосфера — это воздух. Фабрики и машины напускают дыму в воздух, который называется альмосфера, и дядя Роландо сравнил это с поллюцией, семя тут ни при чем, а такой альмосферой дышать нельзя, но, если совсем не дышать, умрешь, так что приходится вдыхать всякую мерзость. Я сказала дедушке, что папе, значит, лучше, потому что там нет фабрик и машин почти нет, у политических семьи бедные, они машин не покупают. А дедушка сказал: «И то правда! Во всем надо находить хорошую сторону», и я его поцеловала, а он меня погладил по щеке, и я побежала искать Роситу, а ее мама была дома, маму зовут Асунсьон, как столицу в Парагвае, и мы ждали, терпели, пока ее мама не пошла поливать цветы, и я наморщила лоб и сказала: «Дура твоя Сандра, хуже нас с тобой, потому что я все узнала, и мы делаемся совсем не из семечек, а из альмосферы».


Еще от автора Марио Бенедетти
Рассказы

Проза крупнейшего уругвайского писателя уже не раз издавалась в нашей стране. В том "Избранного" входят три романа: "Спасибо за огонек", "Передышка", "Весна с отколотым углом" (два последних переводятся на русский язык впервые) — и рассказы. Творчество Марио Бенедетти отличают глубокий реализм, острая социально-нравственная проблематика и оригинальная манера построения сюжета, позволяющая полнее раскрывать внутренний мир его героев.


Передышка

Проза крупнейшего уругвайского писателя уже не раз издавалась в нашей стране. В том "Избранного" входят три романа: "Спасибо за огонек", "Передышка", "Весна с отколотым углом" (два последних переводятся на русский язык впервые) — и рассказы. Творчество Марио Бенедетти отличают глубокий реализм, острая социально-нравственная проблематика и оригинальная манера построения сюжета, позволяющая полнее раскрывать внутренний мир его героев.


Ближний берег

Второй том впервые познакомит читателя с повестями "Юный Владетель" выдающегося гватемальского писателя Мигеля Анхеля Астуриаса, "Дом над Сантьяго" кубинца Хосе Солера Пуига и др., а также даст возможность снова встретиться с такими всемирно известными, как Габриэль Гарсиа Маркес, Марио Варгас Льоса, Карлос Фуэнтес и др.


Спасибо за огонек

Проза крупнейшего уругвайского писателя уже не раз издавалась в нашей стране. В том "Избранного" входят три романа: "Спасибо за огонек", "Передышка", "Весна с отколотым углом" (два последних переводятся на русский язык впервые) — и рассказы. Творчество Марио Бенедетти отличают глубокий реализм, острая социально-нравственная проблематика и оригинальная манера построения сюжета, позволяющая полнее раскрывать внутренний мир его героев.


Передышка. Спасибо за огонек. Весна с отколотым углом. Рассказы

Проза крупнейшего уругвайского писателя уже не раз издавалась в нашей стране. В том "Избранного" входят три романа: "Спасибо за огонек", "Передышка", "Весна с отколотым углом" (два последних переводятся на русский язык впервые) - и рассказы. Творчество Марио Бенедетти отличают глубокий реализм, острая социально-нравственная проблематика и оригинальная манера построения сюжета, позволяющая полнее раскрывать внутренний мир его героев.Содержание:В. Земсков. Неокончательное слово Марио БенедеттиПередышкаСпасибо за огонекВесна с отколотым угломРассказы.


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.