Весна победы - [129]

Было что отобразить на пленке и в те майские дни. Здания города сбросили маскировку. Отпала надобность в затемнении. Улицы заполнили колонны воинов-освободителей.

У походных кухонь сразу после красноармейцев выстраивалось в очередь немецкое население с тарелками, кастрюлями, ведерками.

На улицах бросались в глаза три цвета: красный, белый, зеленый. Издалека виднелись многочисленные красные флаги, водруженные над зданиями. Очень много было и белых флагов капитуляции. Они свисали из окон, были в руках фашистских солдат и офицеров, идущих на пункты сбора военнопленных. Зеленый цвет знаменовал приход весны — первой послевоенной.

Прошло лишь несколько часов, как замолк гул боев в Берлине, а на улицы группа за группой выходили, сливаясь в общий поток, освобожденные из неволи люди. И каждая группа несла эмблемы своей страны. Французы, поляки, итальянцы, чехи, датчане, норвежцы... Все они размахивали национальными флажками, приветствуя советских воинов!

И еще один цвет часто бросался в глаза — бутылочно-зеленоватый, цвет шинелей и кителей поверженных врагов. Военнопленных было так много, что зачастую приходилось приостанавливать движение на магистралях, чтобы пропустить их к пунктам сбора.

Проходя среди руин и разбитой военной техники, мимо столпившихся на тротуарах женщин, стариков и детей, многие из немецких солдат и офицеров не смели поднять глаз. Выглядели они жалко: оборванные, подавленные, грязные.

3 мая Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и генерал К. Ф. Телегин решили осмотреть наиболее важные объекты в центре германской столицы. Осмотр они начали с имперской канцелярии. Заместитель командира 301-й стрелковой дивизии нашей армии полковник В. Е. Шевцов, назначенный комендантом рейхсканцелярии, четко отдал рапорт маршалу Жукову.

— Показывайте свое хозяйство, комендант, — сказал Георгий Константинович.

— С удовольствием, товарищ Маршал Советского Союза, — ответил, улыбаясь, В. Е. Шевцов и повел гостей, давая пояснения на ходу.

Командующий фронтом и член Военного совета внимательно осматривали здание, расспрашивали командиров и бойцов о подробностях боев, беседовали с некоторыми военнопленными.

При обходе здания объяснения давал и Николай Эрастович. Мы с ним побывали здесь раньше и уже ориентировались в расположении имперской канцелярии, «фюрербункера» и других помещений. К слову, во время первого нашего посещения имперской канцелярии комбат майор Ф. Шаповалов вручил мне план обороны Берлина с оперативной обстановкой, который он снял с письменного стола в комнате Гитлера[44].

Оба здания имперской канцелярии, как старое, так и новое, были значительно повреждены, но даже по тому, что осталось целым, можно было судить о солдафонской помпезности, с какой по воле фюрера было выстроено новое трехэтажное здание и оборудовано внутри.

Но после штурма рейхсканцелярия выглядела иначе. В ее стенах зияли провалы, во многих местах обрушилась кровля, кое-где рухнули балки. Порталы и мраморная облицовка были повреждены осколками снарядов, мин, испещрены пулями.

В нескольких комнатах мы увидели большое количество экземпляров книги «Майн кампф», считавшейся у фашистов библией нацизма, и целые штабеля коробок с гитлеровскими орденами.

Как известно, Гитлер в бункере занимал сравнительно небольшое помещение. Оно состояло из конференц-зала, приемной и кабинета очень незначительных размеров и двух маленьких комнат. В таких же небольших «каютах» жил Геббельс с семьей, обслуга и охрана.

В этой «преисподней», из которой был еще запасный выход в сад, завершилась преступная жизнь Гитлера. Отсюда его и вынесли ногами вперед. Точно так же и по тому же маршруту через полтора дня был «эвакуирован» и его ближайший приспешник Геббельс, который еще за многие годы до этого записал в своем дневнике: «Если мы попадем в правительственные кабинеты, то нас оттуда вынесут лишь ногами вперед». Если все пророчества рейхсминистра пропаганды о владычестве третьего рейха над всем миром были сущим бредом, то в способе транспортировки главарей после смерти он не ошибся.

Маршал Г. К. Жуков и генерал-лейтенант К. Ф. Телегин осмотрели новую канцелярию, ее цокольный этаж, где наряду с кабинетами и жилыми отсеками были и подсобные помещения. В небольшом саду Георгий Константинович стал расспрашивать о подробностях штурма рейхсканцелярии. Вместе с генерал-лейтенантом И. П. Рослым они подсчитали, какими силами оборонялась ставка Гитлера, во сколько примерно жизней обошлись попытки заправил рейха продлить свое существование в последние трое суток боев. В итоге получилось, что в имперской канцелярии и прилегающих к ней правительственных кварталах пленено и погибло, не считая заваленных в обрушившихся зданиях, не менее 5000 гитлеровских солдат и офицеров. Особо интересовал фронтовое начальство вопрос, не обнаружены ли следы Гитлера, Бормана и Геббельса.

Осмотр имперской канцелярии подходил к концу, когда нам доложили, что в подземелье обнаружены трупы шестерых детей Геббельса. Маршал Г. К. Жуков не стал спускаться туда, чтобы посмотреть на эту мрачную картину. 

Уходя из полуразрушенного здания рейхсканцелярии, он бросил короткую реплику: