Весна и какашка - [3]
На том и порешили. Носки высиживали своё яичко и по ночам шуршали под кроватью. Пилле каждый день лазила поглядеть на них. Носки к ней привыкли и даже позволяли себя погладить. Папа тоже частенько заглядывал под кровать.
— Это всё-таки мои носки, — объяснял он и пытался угостить их печеньем. Но они обвивали яичко и угрожающе шипели. Наверное, боялись, что папа хочет надеть их.
Наконец как-то вечером — папа с мамой уже укладывались спать — под кроватью раздалось потрескивание.
— Пилле! — взволнованно позвал папа. — Давай быстро сюда, никак начинается!
Пилле примчалась, как была, в ночной рубашке. В два счёта все трое залезли под кровать.
Яичная скорлупка уже пошла большими трещинами, и из одной выглянул крохотный полосатый носочек.
— Какой хорошенький! — обрадовалась Пилле. — Жаль только, что у него братика нет, ведь носки по одному не носят.
Тут скорлупа треснула окончательно. Полосатый носочек стал выбираться наружу, и что же оказалось! Это был вовсе не носочек — из скорлупы появились колготочки!
— Как здорово! — воскликнула Пилле. — Мамуля, пусть это будут мои колготки, ладно?
— Но они же такие маленькие, — засомневалась мама.
— Ничего, подрастут! — сказал папа и погладил свои носки. Они опять стали совсем ручные и не пытались больше кусаться.
— Хорошие вы мои! — похвалил папа. — Замечательные! И деточка у вас красавица!
САМОДЕЛЬНАЯ КОТЛЕТА
Собака проводила хозяев до ворот и лаяла до тех пор, пока машина не скрылась за поворотом. Тогда Собака побежала обратно в дом и поспешила на кухню.
— Уехали! — сообщила она толстому Коту, который нежился на подоконнике в лучах солнца. — Можно приступать!
— Ты уверена, что хочешь сама всё сделать? — лениво промурлыкал Кот. — У тебя же в миске полно котлет. Возьми оттуда да и подари, так же куда проще.
— Те котлеты хозяйка нажарила, а я хочу сама всё сделать, — объяснила Собака. — Пожалуйста, помоги мне открыть холодильник.
Они дёргали-дёргали дверцу, пока холодильник наконец не открылся. Кот взобрался на полку и спихнул фарш на пол.
— Ну и холодина тут! — поёжился кот. — Давай закрывай поскорее, не то весь дом выстудим.
Собака тем временем подтащила фарш к плите и закинула его на сковородку. Затем зубами повернула выключатель, и плита стала нагреваться.
— Жарится! — обрадовалась Собака.
— Ты что, так фарш одним комом и оставишь? — спросил Кот. — Разве котлеты так делают? В котлеты ещё много чего кладут: и булку, и яйцо, и лук, и соль.
— Не нужен никакой лук, — сказала Собака. — Без лука куда вкуснее. И делать с этим фаршем ничего не надо, пусть будет одна большая-пребольшая котлета, тогда её надольше хватит.
Собака стала тыкать носом фарш, стараясь перевернуть его.
— Пожалуй, не стоит пережаривать. Лучше, чтоб мясо немножко сырым осталось.
Она выключила плиту, схватила в зубы подрумянившийся комок фарша и выбежала во двор.
В трёх домах отсюда жила Собакина мама, откуда её забрали ещё щеночком. Собака пролезла под забором и пролаяла:
— С Днем матери! Погляди, мамуля, что я тебе принесла! Котлету! Я сама её сделала!
— Ой, как мило! — радостно тявкнула Собакина мама. — И как замечательно, что ты сама её приготовила! Для мамы самодельный подарок её деточки дороже всего!
— Я знаю! — сказала Собака и лизнула маму в нос. И они обе принялись за котлету. Котлета была замечательная — большая-пребольшая, немножко сырая и без лука.
ЖУТКАЯ ЖВАЧКА
Весеннее солнце светило в окно, нагревая комнату. Муха, зимовавшая в щелке за плинтусом, проснулась и, позёвывая, выбралась из своего укрытия.
Солнце светило во всю. В комнате было тепло и уютно. Тут же одна Божья Коровка делала зарядку.
— Доброе утро! — поздоровалась она с Мухой. — Я тоже вот только что очнулась. Погода замечательная! Кажется, весна наконец-то наступила!
— Да, похоже на то, — согласилась Муха. Ей всё ещё было никак не прийти в себя окончательно. Для начала она решила расправить крылышки. Они заскрипели, как будто заржавели за зиму.
— У меня тоже всё затекло от того, что спала в щёлке, — сообщила Божья Коровка, потягиваясь. — И на голове непонятно что. — Она принялась расчёсывать свои усики.
Муха сделала пять приседаний, пробежалась туда-сюда. Силы понемногу стали возвращаться к ней.
И тут она заметила что-то странное. Солнце нагрело половицы, и какая-то старая Жвачка, которая с незапамятных времён валялась на полу, вдруг открыла глаза.
— Смотри! — испуганно прошептала Муха Божьей Коровке. — Жвачка просыпается!
— Ой! — пискнула Божья Коровка и закрыла лапками лицо. — Помогите! Как ты думаешь — она вредная?
— Мне кажется, да, — ответила Муха. Глаза у Жвачки и вправду были красные и злющие. И тут она разинула рот и громко чвакнула.
— Я ещё никогда не слышала, как говорит Жвачка, — испуганно сказала Муха. — Какой ужас!
— Смотри, у неё руки отрастают! — пискнула Божья Коровка. — Жуть! Прямо мумия какая-то! — Со страху её черные пятнышки побелели.
— Давай улетим! — предложила Муха.
— Я не могу, крылышки ещё плохо слушаются! — всхлипнула Божья Коровка. — Ой, ой! У жёвы и ноги уже показались! Она же съест меня!
— Я не дам тебя в обиду! — отважно заявила Муха, хотя все её шесть ножек тряслись со страху.
