Весна Гелликонии - [13]

Копье было всажено с такой силой, что не только пронзило тело, но и вошло в землю. Юлий прошел к саням за вторым копьем и проделал эту процедуру со вторым господином. Сани были его. И упряжка тоже.

На виске у Юлия билась жилка. Он сожалел, что эти господа — не фагоры.

Надев упряжь на рычащих и лающих асокинов, Юлий поехал прочь от этого места.

Начинал брезжить рассвет, и склоны гор принимали четкие очертания. Асокины тянули сани по хорошо видимой тропе, которая постепенно расширялась, извиваясь вверх, пока не обогнула выступ скалы. У подножия гор, полукружием закрывая небольшую долину, возвышался грозный замок.

Замок состоял частично из каменных построек, частично был выдолблен в скале. Крыши его строений были широкими и далеко выступали вперед, так что снег на них угрожающе надвисал над дорогой, грозя обрушиться на нее лавиной. Проход в замок преграждала деревянная перекладина, охраняемая стражей из четырех человек.

Юлия остановил стражник, меховая одежда которого была украшена начищенным до блеска большим медным значком.

— Кто ты, парень?

— Я с двумя друзьями выменивал шкуры. Мы торговцы — разве вы не видите? Они едут сзади, на других санях.

— Что-то их не видно. — Говорил он с незнакомым акцентом, его олонецкий заметно отличался от того, к которому Юлий привык на Перевале.

— Они вскоре появятся. Неужели вы не узнаете упряжку Грипси? — Юлий щелкнул кнутом.

— Как не узнать. Упряжка известная. Эту суку недаром назвали Грипси. — Он посторонился, подняв свою сильную руку.

— Эй, там, пропустите! — прокричал он.

Перекладина была поднята, щелкнул кнут, Юлий прикрикнул на собак, и они двинулись. Лишь вступив в Панновал, юноша позволил себе глубоко вдохнуть.

Впереди возвышался утес, настолько крутой, что на нем не задерживался даже снег. На склоне утеса было высечено огромное изображение Акха Великого. Акха сидел на корточках в традиционной позе, с коленями, упиравшимися в плечи, обхватив колени руками и сложив руки кверху ладонями, на которых находился священный Огонь Жизни. Его огромная голова была увенчана пучком волос. Его нечеловеческое лицо вселяло ужас в души смотрящих на него. Даже его щеки внушали благородный трепет. Тем не менее его большие миндалевидные глаза были исполнены кротости, а в линиях повернутого вверх рта и величественных бровях сквозили одновременно и спокойствие, и жестокость.

Рядом с его левой ногой в скале было отверстие, казавшееся крошечным по сравнению с высеченным истуканом. Но когда сани приблизились к нему, Юлий увидел, что отверстие в три раза превышает рост человека. Внутри виднелись огни и стража в необычных одеяниях, со странно звучащей речью и странными мыслями в головах.

Юлий распрямил свои юные плечи и смело шагнул вперед.

Вот так Юлий пришел в Панновал.

Никогда не забудет он свое вступление в подземный город Панновал, когда он оставил тот мир, над которым распростерлось небо. Словно в забытьи он проехал на санях мимо стражи, мимо рощи чахлых деревцев, и остановился, чтобы мысленным взором окинуть раскинувшееся перед ним пространство под крышей, где так много людей жило долгие дни. Туман вместе с темнотой создали мир без очертаний, в котором формы только угадывались. Была еще ночь. Люди, двигающиеся в полумраке, были укутаны в теплую одежду. За каждым из них тянулся шлейф из тумана, который как ореол также увенчивал их головы. Повсюду была стихия камня, из которого были высечены торговые лавки, дома, загоны для скота, марши лестниц, ибо эта таинственная пещера невообразимых размеров устремлялась, сужаясь, внутрь горы, которую выдалбливали в течение столетий, сооружая небольшие ровные площадки, отделенные друг от друга ступенями и стенами.

Ввиду вынужденной экономии внутренность громадной пещеры освещалась отдельными факелами, чей неровный свет колыхался на вершинах маршей лестниц, а дым их еще более усугублял непроницаемость туманного воздуха.

Под действием воды в течение тысячелетий в скале образовался ряд сообщающихся между собою пещер различного размера, расположенных на разных уровнях. Некоторые из них были оборудованы под жилье.

Новоприбывший дикарь останавливался, будучи не в состоянии продвигаться дальше в этом царстве тьмы, пока не находил себе сопровождающего. Те немногие чужестранцы, которые подобно Юлию попадали в Панновал, сначала оказывались в одной из больших пещер, называемой местными жителями Рынком. Здесь проходила большая часть общественной и деловой жизни Панновала и здесь не требовался искусственный свет, так как глаза быстро приспосабливались к полумраку. Днем это место оглашалось голосами и нестройным стуком молотков. Здесь, на Рынке, Юлию удалось обменять асокинов и сами сани на те вещи, которые будут ему необходимы для новой жизни. Здесь ему придется остаться жить. Больше идти некуда. Постепенно он привык к мраку, дыму, щиплющему глаза, к покашливанию жителей. Все это он воспринял как должное, вместе с чувством безопасности, которое пришло к нему, когда он попал сюда.

Ему посчастливилось познакомиться с одним славным торговцем по имени Киале, который вместе с женой держал лавку на одной из площадей Рынка. Киале был человек, исполненный печали, с уныло свисающими усами. Он стал оказывать поддержку Юлию по причинам тому неведомым, и оберегал его от мошенников. Он также взял на себя труд познакомить Юлия с новым для него миром.