Весло - [5]

Вот почему Стивенс поехал один. У него имелся пистолет. Но он взглянул на него и бросил обратно в стол.

«По крайней мере, из него меня не ухлопают», — сказал он себе.

Как только стемнело, Стивенс выехал из города.

На сей раз он миновал магазин, когда уже не было видно ни зги. Добравшись до проселка, по которому он проезжал девять дней назад, он не стал на него сворачивать, а, проехав еще с четверть мили, завернул на какой-то захламленный двор. Свет фар упал на потемневшую негритянскую хижину. Оставив фары включенными, Стивенс вступил в желтый круг света и направился прямо к хижине, крича: «Найт! Эй, Найт!»

Вскоре послышался мужской голос, но огонь в хижине не зажгли.

— Я иду в лагерь мистера Лонни Гриннапа. Если к утру не вернусь, дойди до магазина и дай там знать об этом.

Никакого ответа. Потом донесся женский голос, который кому-то сердито выговаривал:

— Отойди от двери! Кому говорят! Мужской голос что-то возразил в ответ.

— Не лезь, тебе говорят, не лезь не в свое дело! — кричала женщина. — Отойди от двери, слышишь! Пусть белые сами между собой разбираются, не твое это дело, не суйся куда не надо!

— Значит, не я один, есть и другие, — сказал самому себе Стивенс, подумав о том, как часто негры чуют если не самого дьявола, то дело рук его.

Он вернулся обратно к мадонне, потушил фары и взял с сиденья карманный фонарик. Он отыскал грузовик. С фонариком он снова рассмотрел номер машины, мелькнувшей и скрывшейся за холмом девять дней назад. Затем выключил фонарик и положил его в карман.

Двадцать минут спустя Стивенс понял, что ему незачем было беспокоиться об освещении. Спускаясь по тропинке между стеной зарослей и рекой, он увидел, как изнутри по брезентовой стене хижины скачут отблески огня. До него донеслись два мужских голоса: один — ровный, холодный и спокойный, второй — высокий, неприятный. Стивенс споткнулся об охапку дров, потом обо что-то еще, наконец отыскал дверь и, рывком отворив ее, очутился среди разорения осиротевшего дома: рваные матрасы сброшены с деревянных настилов, плита опрокинута, кухонная утварь валяется под ногами... ногами Тайлера Белленбаха, который стоит, повернувшись лицом к двери, с пистолетом в руках, в то время как его младший брат копошится у перевернутого сундука, перебирая тряпье.

— Назад, Гевин! — сказал Белленбах.

— Сам назад, Тайлер! — ответил спокойно Стивенс: — Ты немного опоздал.

Младший Белленбах выпрямился. По выражению его лица Гевин понял, что тот узнал его.

— Вот те раз! — сказал он только.

— Все кончено, Гевин? — спросил старший Белленбах. — Только не ври.

— Полагаю, что так, — сказал Стивенс. — Брось-ка свой пистолет.

— Много с тобой народу?

— На вас хватит, — ответил Стивенс. — Клади, клади свой пистолет, Тайлер.

— К черту! — сказал младший Белленбах и сделал шаг по направлению к Стивенсу. Гевин видел, как глаза Бойда настороженно перебегают от него к двери и обратно. — Он врет. Там никого нет. Он просто шныряет тут, как в тот раз, сует свой нос куда не просят. Надо будет ему укоротить его немного.

Младший Белленбах, слегка наклонившись вперед и растопырив руки, двинулся на Стивенса.

— Бойд! — сказал Тайлер.

Тот без тени улыбки, с пронзительным блеском в глазах продолжал надвигаться на Стивенса.

— Бойд! — еще раз произнес Тайлер и рванулся за братом, догнал его и резким взмахом руки швырнул на развороченные нары. Они в упор смотрели друг на друга: один — спокойно и холодно, с пистолетом, выставленным вперед, но никуда не нацеленным, другой — пригнувшись, с оскаленными, как у крысы, зубами.

— Какого черта ты мешаешь? Хочешь, чтобы он нас сцапал и увез, словно ягнят, в город? — рычал Бойд.

— Это мое дело решать, — сказал Тайлер. Он взглянул на Стивенса. — Я никогда на это не рассчитывал, Гевин. Я застраховал его жизнь и платил страховые, это так. Но все сделано с чистыми намерениями: если бы он пережил меня, то никакой пользы от этих денег я бы не получил, а если бы я пережил его, то вернул бы свои деньги и использовал их, куда надо. Тут никакого секрета не было. Никто ничего не скрывал, все делалось открыто. Каждый мог знать об этом. Возможно, он сам рассказывал об этом. Во всяком случае, я не просил его молчать. Да и кто может сказать что-либо против? Но я никогда не рассчитывал на эти деньги.

Вдруг младший Белленбах, который стоял, слегка согнувшись и опираясь на нары, разразился смехом.

— Ха-ха-ха, вот это сказанул так сказанул!

Потом смех оборвался, будто его отрезали. Теперь Бойд стоял в полный рост, наклонившись слегка вперед, глядя брату прямо в лицо, и передразнивал;

— Я никогда не страховал его на пять тысяч долларов. Я не собирался получать эти деньги...

— Молчать! — прервал его Тайлер.

— ...Эти пять тысяч долларов, когда его найдут мертвым на...

Тайлер не спеша подошел к брату и ударил сначала ладонью по одной щеке, потом тыльной стороной кисти — по другой. Пистолет он держал прямо перед Бойдом.

— Я сказал, Бойд, молчать! — Он снова взглянул на Стивенса. — Я никогда не рассчитывал на это. Я не хочу этих денег и сейчас, даже если им вздумается уплатить их мне, потому что не к этому я стремился и не об этом мечтал. Не на это я ставил. Что вы собираетесь делать, Стивенс?