Вёшенское восстание - [40]

В 8 утра 27 февраля (12 марта) повстанцы вышли к станице и, спешившись, завязали бой с заставой, прикрывавшей ее с запада. Другие в конном строю стали обходить Вёшенскую с севера.

Красноармейцы и советские работники бросили 2 пулемета и бежали по льду за Дон. Там они были обстреляны у хутора Базковского, но счастливо миновали хутор.

Их надо было преследовать, но конные повстанцы, захватившие Вёшенскую, всю ночь провели в степи и замерзли. Кроме того, в окружной станице сразу же начался дележ власти. Так что вёшенцы остались в Вёшенской, где собрался огромный митинг, и лишь немногие мигулинцы «проводили» остатки красной караульной роты, которые бежали 60 верст до хутора Каменского.

В тот же день вспыхнуло восстание в хуторе Красноярском Еланской станицы, как ответ на аресты, проводимые прибывшим из Вёшенской отрядом. После перестрелки с красноармейцами командир местных повстанцев урядник Константин Атланов послал в Вёшенскую за помощью. Однако из-за ряда причин помощь из Вёшенской была послана через два дня.

27 февраля (12 марта) из Боковской в Вёшенскую был двинут отряд из состава 23-й советской дивизии в 100 всадников, 125 пехотинцев, 3 орудия и 5 пулеметов во главе с комиссаром Лихачевым. Вечером отряд, проделав марш в 30 верст, вышел к хуторам Кружилин и Чукарин. У хутора Чукарина в 10 верстах от Вёшенской отряд остановился и выслал вперед конную разведку, которая под хутором Токиным столкнулась с повстанцами. Это были казаки правобережных хуторов Вёшенской станицы во главе с хорунжим Х. В. Ермаковым и мигулинцы. Красные открыли огонь из орудий по хутору Токину. Повстанцы не отвечали.

П. Н. Кудинов в своих мемуарах описывает события так. После нескольких орудийных выстрелов Лихачев лично выехал на разведку со взводом кавалерии. Цепи повстанцев, лежащие северо-восточнее Токина, в темноте пропустили разведчиков без выстрела и быстро сомкнулись за их спиной. Едва Лихачев, миновав цепь, выехал на пригорок, сзади раздался крик: «Стой!» С криком «Разойдись, стреляю!» комиссар с разведчиками бросился на прорыв. Командир повстанцев Харлампий Ермаков скомандовал: «Взвод, пли!» Раненный в левое плечо и шею, Лихачев упал с лошади. Лишь двум разведчикам удалось пробиться и ускакать.[125]

Однако свидетели, привлекаемые по делу Х. В. Ермакова в 1927 году, показали, что комиссар был захвачен Ермаковым во время переговоров.

Лишившись руководителя, красноармейцы вновь открыли огонь из орудий. Глубоким обходом со стороны хуторов Архиповка и Лиховидов повстанцы принудили их отступить.

Возможно, «обходом» лихачевскому отряду показалось возвращение от хутора Каменского мигулинских казаков, которые преследовали вёшенских милиционеров, а теперь вернулись и оказались в тылу у лихачевцев. А может быть, эту роль сыграли 30 мигулинских казаков, которые утром 27 февраля (12 марта) двинулись по речке Тихой на Мешков, а от Мешкова свернули на восток и через хутора Брехов (Верхне-Чирский), Наполов и Грачев вышли к Каргинской.

Вскоре отряд Лихачева, потеряв 2 убитых и 4 раненых, побежал на Боковскую, бросив все орудия и пулеметы (с двух орудий успели снять замки). Преследуя красных, казаки заняли станицу Каргинскую, где, собственно, и были захвачены орудия лихачевского отряда.

И наконец, 1 (14) марта, после организации в Вёшенской окружной власти (о чем ниже), 1-я Решетовская сотня (170 шашек) только что созданного 1-го Вёшенского полка (этот полк и пеший дивизион были сформированы в Вёшенской 28 февраля — 13 марта) двинулась во главе с подхорунжим Афанасием Ломакиным на Еланскую и заняла станицу.

Сами еланские повстанцы формировали свои силы севернее, в хуторе Попове. Туда в день занятия Вёшенской прибыла сотня из казаков Солдатовского, Алимовского, Ушаковского и Ващаевского хуторов Вёшенской станицы под командой подхорунжего Белова. Местным казакам было передано письмо от подъесаула Алферова, одного из наиболее заслуженных офицеров 33-го Еланско-Букановского полка. «Писал нам, казакам, что вы дремлете, мы уже восстали и находимся в бою с красными. Это письмо воодушевило местных казаков».[126] В хуторе Попове собрались делегаты от еланских хуторов (по 4 от хутора) и выбрали командный состав будущего Еланского полка. Командиром назначили хорунжего Ивана Федоровича Голицына, помощником — Василия Илларионовича Сидорова, адъютантом — Василия Никитича Кочетова. Пока что Голицын объединил в сотню казаков хуторов Верхне- и Нижне-Вязового и поставил командиром старшего урядника Сергея Гортынова, а из казаков хутора Попова собрали Ново-Поповскую сотню под командованием Никона Ивановича Кочетова. Одновременно юнкер Видинеев Виктор Васильевич организовал казаков хуторов Солонцовского, Андроповского, Кочетовского, Терновского, Севастьяновского, Захаровского, Моховского и Безбородовского (практически всех левобережных хуторов станицы).[127]

Таким образом, за 4 дня повстанцы заняли основную часть территории Верхне-Донского округа.

Все это время шла организация власти — параллельно гражданской и военной.

«Учитывая данный момент и принимая во внимание склонность жителей к народоправству, решено было создать окружную власть в окружном совете», — доносили впоследствии повстанцы донскому командованию.