Весенний ветер - [14]
Рука у него была сильная, мускулистая.
Скрутив на дорогу по папироске, они вышли из землянки и пошли узкой тропкой: Харитоныч впереди, Чугуев следом. Вокруг них теснились высокие толстые сосны. Пыля снегом, с присвистом шумел в шапках деревьев ветер. Изредка, когда солдаты проходили просеки, ветер налетал с силой, неприятно студил лицо.
Узнав, что Чугуев из деревни, Харитоныч всю дорогу расспрашивал, как там живут, потом задумчиво заключил:
— Значит, туго, говоришь? Ясно: бабы одни да ребятня. Спрос с них не такой, как с мужика, — и пояснил: — Я тоже сельский. Под Омском наш колхоз. До войны-то жизнь налаживаться стала, а война все спутала, леший ее дери. Плохо сейчас живут. Хлеб с мякиной едят и того не вдоволь. Работают с темна до темна. И нельзя иначе. Моя старуха тоже в колхозе работает. На людях-то все не так маятно. А то ведь одна она живет, как былинка.
— Что ж, у вас и детей нет? — спросил Чугуев.
Харитоныч насупился и долго молчал, о чем-то раздумывая. Потом сказал:
— Сын у меня был… Под Курском убили…
Харитоныч опять умолк. Чугуеву стало неловко. Он понял, что задал ненужный вопрос, что тронул больную, никогда не заживающую рану в сердце этого пожилого солдата. Он поспешил переменить тему разговора и стал расспрашивать о второй батарее. Но остаток пути Харитоныч разговаривал неохотно.
Они вышли на дорогу и вдруг раздался окрик:
— Стой! Кто идет?
Чугуев вздрогнул от неожиданности. Его спутник отозвался:
— Харитоныч с пополнением.
Только теперь Чугуев заметил, что стоят они возле шлагбаума, за которым видны горбы землянок и нацеленные в ночное небо стволы орудий. «Как все просто», — подумал Чугуев.
Харитоныч, будто угадав его мысли, сказал:
— Месяц назад у нас тут были дела, леший дери. А как фронт ушел вперед — спокойно стало. Так изредка пошумим. Да скоро авиаторов ближе к фронту перекинут и нас туда же. Прикрываем мы их.
Четыре 85-миллиметровые пушки, крупнокалиберный пулемет и приборы размещались в окопах на широкой поляне. Батарея несла оперативное дежурство, и солдаты по восемь часов сряду каждые сутки находились подле орудий. Чугуева определили в четвертый расчет. Расчет, как и другие, жил в землянке. Она была небольшой, с маленьким окошком, через которое виднелся лишь крохотный кусочек неба. Спали на нарах вповалку: крайним от окна — командир орудия сержант Щеглов, кряжистый, черный, как цыган, молдаванин. Заместителем командира был Харитоныч. Он значился в расчете первым наводчиком.
Харитоныч — очень непоседливый человек — всегда был чем-то занят. Если не дежурил возле пушки, уходил на кухню колоть дрова, хотя никто его об этом и не просил. Или шел счищать с крыльца снег, или латал обмундирование — свое, чужое, или чинил обувь. Часто после дежурства солдаты возвращались в землянку усталые, продрогшие. В такие минуты особенно хотелось побыстрее добраться к нарам и завалиться спать. Так многие и делали. А Харитоныч, как всегда, находил себе какую-нибудь работу и, если ему предлагали отдохнуть, досадливо отмахивался.
В первые же дни Чугуев, как человек на батарее новый, заметил, что Огородникова все зовут по отчеству — Харитоныч. И не только потому, что по возрасту он был старше других, а было в этом человеке что-то привлекательное, располагающее людей к себе. Каждый в расчете считал своим долгом услышанной новостью поделиться обязательно с ним, полученное письмо прочесть Харитонычу. Даже Щеглов — парень самолюбивый и упрямый — внимал советам Харитоныча. А сам Харитоныч относился к людям как-то по-особому чутко, заботливо, и было в этом что-то отцовское.
Особенно Чугуева удивил один случай. От их расчета ночью заступал дежурить к шлагбауму подносчик Пилеев. Чугуев услышал, как одновременно вместе с Пилеевым проснулся Харитоныч.
— Костя, портянки-то у тебя просохли? — шепотом спросил Харитоныч. — Ты мои намотай. Они возле печки нагрелись. И телогреечку под шинель надень.
«Заботливый какой! — подумал Чугуев. — Наверное, с Пилеевым неразлучные друзья».
Но вскоре на посту пришлось стоять и Чугуеву. Он в ту ночь очень озяб и, когда вернулся в землянку, в спешке бросил у нар портянки и заснеженные валенки. Он даже не успел уснуть, как поднялся Харитоныч. Он засветил спичку, и Чугуев услышал его сердитый шепот:
— Вот леший его дери! Все разбросал. — Харитоныч повесил портянки, стряхнул с чугуевских валенок снег, положил их возле печки.
Утром Харитоныч журил молодого солдата:
— Что ж ты, мил человек, себя не бережешь? Пришел с поста, все разбросал, а потом в сыром и холодном опять на пост? Не дело это, Ваня. О себе человек тоже должен думать. Или няньку ждешь? Молодой, а ленивый. Стыдно!
Чугуев не перечил. Ему действительно стало стыдно.
Постепенно Харитоныч занимал в жизни Чугуева особое место. Он охотно и подолгу учил его работать на пушке, помогал освоить все премудрости заряжающего, на должность которого Чугуев был назначен. Но и доставалось Чугуеву от него чаще, чем от командира. Журил он и за плохо подшитый подворотничок, и за грязный котелок или карабин, и за многое другое, что на первый взгляд казалось мелочью, хотя из таких «мелочей» и складывалась тяжелая солдатская жизнь и служба.
![Комбинации против Хода Истории[сборник повестей]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Сборник исторических рассказов о гражданской войне между красными и белыми с точки зрения добровольца Народной Армии КомУча.Сборник вышел на русском языке в Германии: Verlag Thomas Beckmann, Verein Freier Kulturaktion e. V., Berlin — Brandenburg, 1997.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Американского летчика сбивают над оккупированной Францией. Его самолет падает неподалеку от городка, жители которого, вдохновляемые своим пастором, укрывают от гестапо евреев. Присутствие американца и его страстное увлечение юной беженкой могут навлечь беду на весь город.В основе романа лежит реальная история о любви и отваге в страшные годы войны.
Студент филфака, красноармеец Сергей Суров с осени 1941 г. переживает все тяготы и лишения немецкого плена. Оставив позади страшные будни непосильного труда, издевательств и безысходности, ценой невероятных усилий он совершает побег с острова Рюген до берегов Норвегии…Повесть автобиографична.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
«В бурунах» — глава из книги В. Закруткина «Кавказские записки». Эта глава посвящена боевым действиям донцов-кавалеристов гвардейского корпуса генерал-лейтенанта А. Г. Селиванова в дни боев на Кавказе в 1942 году.
Михаил Сергеевич Колесников известен читателю своими книгами «Сухэ-Батор», «Рудник Солнечный», «Повести о дружбе», «Удар, рассекающий горы» и другими.Бескрайняя сибирская тайга, ковыльные степи и знойные пустыни Монголии, Крайний Север, новый Китай — вот та обстановка, в которой живут и действуют герои его произведений. Это мир сильных, мужественных людей, непреклонно идущих к своей цели и побеждающих. Это мир, насыщенный романтикой дальних странствий.Судьба военного журналиста забрасывала М. Колесникова в самые отдаленные уголки нашей Родины; побывал он и в Монголии, и в Китае, и в далекой Индонезии, и в других местах.Сборник рассказов «Большие расстояния» посвящен людям ратного труда — солдатам, матросам и офицерам.М. Колесников — член Союза советских писателей, член редколлегии журнала «Советский воин».
На подступах к одному из городов Прикарпатья идут бои. Фашистские войска отступают. Оставляя город, эсэсовцы по приказу из Берлина увозят местного инженера-изобретателя Ростислава Крылача и чертежи его важного изобретения — аппарата, позволяющего добывать остаточную нефть, снова вводить в строй старые промыслы. В пути Крылач пытается бежать, но погибает.Прошли годы. На небольшом нефтепромысле в Прикарпатье молодой инженер Иван Бранюк продолжает дело своего погибшего дяди — Ростислава Крылача.За изобретением Ивана Бранюка и чертежами Крылача (их при отступлении немецко-фашистских войск бандит-бандеровец Коленда спрятал в тайнике на советской территории) охотятся дельцы иностранной нефтяной компании.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.