Весенние звезды - [31]

— Отпустите его ко мне года на два, — сказал он Дзалмышша, когда был у них в последний раз, — и вам легче будет и Хаматкан школу закончит. А потом он опять вернется к вам. Я знаю, сейчас всем трудно…

Дзалмышша, услышав это, запричитала во весь голос:

— Ты своих детей не можешь ничему хорошему научить, а еще берешься воспитывать чужого ребенка! Или ты хочешь из него себе батрака сделать? Не выйдет! Ты думаешь, если он сирота, то уж и совсем бездомный? Нет! Он сирота, но наш сирота. Больше, чем мы, о нем никто не печется, и оставьте бедного мальчика в покое!..

Хаджумару так и пришлось уйти ни с чем.

— Иди, — сказал мне Хаджумар, — и чтобы я больше никогда не слышал, что ты был в разрушенной школе.

У меня сразу будто камень с плеч свалился. Я тут же направился домой. Хотелось поскорее скрыться с глаз директора. Я даже и побежал бы, если бы посмел.

Но не успел я отойти от магазина, как услышал, что меня зовут. Оглянулся и вижу — меня догоняет Бимболат. Через плечо у него перекинута уздечка.

— Ты куда так торопишься, Казбек?

Я подождал его, и мы пошли рядом.

— Вы-то меня не заметили, а ведь я весь ваш разговор с Хаджумаром слышал, — сказал Бимболат, — истину он тебе говорит. Умный он человек, а умного человека надо слушать.

Директор намного моложе его, но Бимболат очень считается с его мнением.

— Ведь он не для себя старается, — продолжал Бимболат. — Хаджумар и Хаматкана предостерегал, уговаривал не бросать школу. А видишь, что получилось? Директор ваш сам сиротой рос. Он знает, что такое сиротская доля, потому и принимает чужое горе так близко к сердцу. Хаматкана ты лучше чем я знаешь. Он с тобой учился, он с тобой и после уроков бывал. Тебе также известно, что он вечно в лохмотьях ходит, а после того, как бросил школу, совсем стал на бродягу похож. Растет без матери, без отца. Пожалеть его некому. А ведь он тоже человек, ему ласка, как никому другому, нужна. Вот и жалеет его Хаджумар…

Бимболат умолк, покачал головой.

— Как-то встретил меня Хаджумар возле школы, — снова начал он, — я с поля шел. Остановил меня. Расспрашивает о Хаматкане, я ведь их сосед. Потом сует мне в руки деньги. Передай, говорит, Дзалмышша, пусть купит Хаматкану рубашку и брюки. Только пусть она не знает, от кого деньги, а то опять шум поднимет. Я, конечно, тут же отнес деньги Дзалмышша, сказал, что просила передать тетка Хаматкана. Но, как вижу, она ему до сих пор так ничего и не купила.

Бимболат посмотрел на меня.

— Почему я все это рассказываю тебе, Казбек? Хаджумар, если и побранит, так только желая добра, не обижайся на него. Зачем тебе эта разрушенная школа нужна? Если тамошним героям будешь подражать, то потом ой как пожалеешь!

За всю дорогу я не проронил ни слова. Но про себя твердо решил: больше никогда туда не пойду!

Слава Богу, Дзыцца дома не оказалось. А то и не знаю, как бы я объяснил ей, почему и где задержался.

Я поел и уселся читать «Поэму о героях» Дабе Мамсурова, которая печатается в журнале «Мах дуг». Этот журнал мне дает учительница Фатима. Сначала сама прочтет, потом дает мне. Мне очень нравится этот роман. Как начну читать, так и забуду про все. Дошел до того места, где Шошламбег, повздорив с Василем, убегает из дому, и слезы навернулись мне на глаза. Мне показалось, что Гошга похожа на мою маму. Дзыцца, наверно, так же искала бы меня. Как все-таки нам дорога наша мать и как часто мы об этом забываем!

Я прочитал журнал. Теперь жди, когда выйдет следующий номер. Журнал приходит раз в месяц. Но как только он появляется, вся наша улица сразу узнает об этом. Почтальон еще только идет с журналом, а за ним уже несколько человек спешат к Фатиме. Иногда она просто и не знает, что делать, кому первому дать журнал.

Однако на этот раз мне повезло. Еще полный впечатлений от только что прочитанного, я принес журнал Фатиме.

— Что так быстро? — удивилась она.

— Я все прочитал.

— Ну вот. А мне почтальон только что принес следующий номер.

— Правда?

Она поняла мое нетерпение и мою радость.

— Прочти сначала ты. Мне сегодня все равно читать некогда.

Это она, конечно, придумала, чтобы дать мне журнал.

— Когда дочитаешь, тогда и принесешь.

Я летел домой как на крыльях. Даже чуть не забыл, что надо за Шауи идти. Повернул обратно, нашел Шауи. Да ее и не пришлось искать, она сама шла домой.

Пригнал ее и снова сел за «Поэму». И пока не дочитал, не отложил журнала. Очень нравится мне, как пишет Мамсуров Дабе. Теперь я Борзовых люблю, как родных. Особенно Шошламбега. Мне кажется, что я чем-то похож на него.

Я уже говорил, что недалеко от нашего дома, на перекрестке, растет огромная акация. Каждую весну она стоит вся белая от цветов. В это время ребята с нашей улицы по целым дням не слезают с нее. Да и я не раз взбирался на ее вершину. Девчонкам и малышам, которые не могут взобраться на дерево, кидаем сверху цветы. Они очень сладкие. Как бы вкусно ты ни поел, а от акации все равно не откажешься. Взрослые часто нас пугают, говорят, что это вредно. Но мы и слушать не хотим.

Дзыцца хорошо помнит, когда посадили эту акацию. Баппу, Гадацци, Таймураж, Бимболат и другие молодые джигиты — они тогда еще не были женаты — любили собираться на этом месте. Особенно вечерами. Вот и надумали посадить здесь акацию. Потом сюда стали приходить женщины, они брали с собой какую-нибудь работу и просиживали здесь, в холодке, целыми днями.