Весенние заморозки - [13]

Разбросанные здесь и там, слова и фразы в определенный момент становились частью связного, полноценного повествования. Пробелы заполнялись, когда приходило время событий, описываемых в этом месте - сразу же или чуть позже, иногда несколько раньше. Филласт гораздо лучше видел на неделю-две вперед, чем на тысячелетия.

-Я не вижу, - переубеждал он прорицателя. - и ты не видишь. Конечно, что-то ты и видишь в своем хрустальном шаре, но гораздо больше ты понимаешь. Осознаешь. Живешь в своих видениях. Не знаю, как тебе объяснить. 'Вижу' - это в варварском понимании. Поверь, Уивер, варварами вы перестали быть давно. Не заставляй меня разочаровываться в арденах.

Хотя когда-то было иначе. И князь Филласт наставлял неотесанное племя Старших, а тогда еще просто людей, которых запоздало уходящие в Ниаранд сородичи князя называли 'новыми эльфами'. А те, одетые в звериные шкуры, с каменными топорами, внимали ему и делали первые шаги к цивилизации.

-Самым тяжелым было отучить их поклоняться мне. Когда я окончательно переселился в деревню, перед моей хижиной воздвигли идолище из дерева и молились ему. Моими трудами вы не молитесь теперь никому. До сих пор не знаю, зачем Катаар вложил в вас эту склонность к богопочитанию. В понимании Прежних вера в богов всегда значила только знание того, что они есть, и чего от них ожидать.

Раз Филласт взял второй том, речь должна была пойти о событиях близких по времени. Прорицатель с трудом подавил в себе почти детское желание заглянуть эльфу через плечо. Но тот так же быстро, как и взял том, отложил его в сторону, вписав одну строку, не более. Посмотрел на прорицателя.

-Твоя дочь идет сюда, Уивер. Пришло время ей искать свою судьбу.

Ему часто хотелось убежать от судьбы. Но никогда еще - так сильно.

Он любил Эрика как сына. Если уж начистоту, то лучшего супруга для своей дочери прорицатель не видел. Но - ей было только девятнадцать. Два года назад она ушла служить миакрингам. Такой совет дала Аэлевит, прорицательница из Окбери, входящая в Круг. Сам он, сколько не вглядывался в хрустальный шар, ничего такого не увидел, но поступил согласно сказанному. Пророчества никогда не лгали. И все, что ни происходило, всегда имело смысл. Подчас зловещий.

Их брак был похож на путь. Наследник Ровенда Великого и дочь Верховного прорицателя, к тому же из самого влиятельного в настоящее время и древнего рода. Так могли воспрянуть ардены. Но - не давало покоя прорицателю то, что три века назад был избран иной путь.

Ничего хорошего не ждал он от этого брака. Именно брака. А как еще можно объяснить то, что Эрви - судьба Эрика? И Филласт вот, тоже так считает.

Как-то не приходило ему на ум, что близкие ему люди могут быть ключевыми фигурами в грядущих событиях. Готовый пожертвовать собой ради своего народа, он никогда не думал, что в жертву потребуется не он.

Все это он выложил Филласту в тот же день ближе к вечеру, не в силах сделать шаг от судьбы.

-Ты староват для героя, Уивер, - вот все, что ответил ему эльф.

Действительно, староват. Двести семьдесят семь ему. Триста считается разумным пределом. А вот кто не староват в замке Скассл, так это сам Филласт. Пять тысяч лет - и еще столько же, если повезет. Не бессмертны эльфы, как считается. Но при таком веке особой разницы нет. Как только душа не устает?

Он вернулся в свои комнаты. Все тут было устроено, как он привык: серый камень стен, грубый и необработанный, камин в полстены и клыки дракона над ним, простая деревянная кровать и прочий суровый аскетизм, содранный с типичных помещений замка Тислари, ставший почерком и стилем ЭахТислари за долгие века, а когда-то давно просто-напросто продиктованный бедностью рода. В эпоху ЭахРимморов-императоров над ЭахТислари смеялись; в правление ЭахРимморов-герцогов стиль островных аристократов чуть не стал повсеместным. То было время угасания, ошибочно считаемого временным упадком и даже новым рассветом. А на самом деле был вечер мартовского дня. Впереди была ночь и весенние заморозки для народа, так и не увидевшего лета.

Прорицателю не нравилась эта пародия на родной замок, пусть искусная и достаточно древняя. От самого Аори ЭахРиммора место Верховного прорицателя почему-то стало наследным для ЭахТислари. Так случилось - никто не делал это законом, но закономерность была. После смерти очередного главы Круга самым сильным прорицателем из оставшихся почему-то оказывался именно отпрыск островного рода, и так каждый раз. Поэтому и устройство апартаментов Верховного прорицателя за шесть веков не изменилось. Но прорицателя тянуло туда, где эта обстановка была на своем месте. Он устал и хотел дожить жизнь дома. И знал, что скорее всего никогда больше не увидит родной дом. Не то время. Он хлопнул в ладоши.

-Готов ли ужин? - спросил он у пришедшего на зов слуги. Тот кивнул. - Накрывай. Потом пригласишь Эриоха ЭахВеррела.

Слуга был арденом, но вот повара прорицатель держал из завоевателей. Одним умением обделил Катаар искусных арденов - вкусно готовить.

Подняв к глазам висевший на шее темно-бордовый камень, он с усилием глянул сквозь него на камин, и вспыхнуло пламя. Камень был древним, гномьей работы, и позволял пользоваться магией тому, кто от природы к ней неспособен. Что для людей, колдунов среди которых было не намного больше, чем провидцев среди эльфов, было весьма немаловажно. Пламя быстро разогнало прокравшийся в сумерках холод, и прорицатель немного воспрянул духом. Он любил тепло.